– Хорошо, что её сейчас нет, – шептали мои губы, – что она не видит брата в таком состоянии, а то были бы слёзы, упрёки… Ох, уж мне эти женщины! Вечно чем-то недовольны. Никогда их не угодишь.
И тут в мою тяжёлую голову заползла беспокойная мысль:
– Как бы Наташка не наболтала сестрёнке лишнего, тогда мне несдобровать… Тут ещё, совсем некстати, Сабир должен появиться… А я гостье нагрубил. Совсем расходился, ахмак (дурак) всклокоченный! Ох, Карим-ака, придётся зажать гордость в кулак и загладить своё хамство! А иначе мне удачи не видать…
Решился пригласить Наташку позавтракать, да и прощение, заодно попросить. Попробую свалить всё на чрезмерное употребление спиртного, больше оправдаться было нечем. Два раза подходил к двери в её комнату с приглашением, но от завтрака она категорически отказалась.
– Обиделась! – вертелось в моей тяжёлой голове. – Значит всё расскажет Сабиру. Дело плохо. Нужно смываться из дома… Пока не поздно.
Намыл свою физиономию, прилизал непослушные кудри, переоделся в чистое и мышкой юркнул за порог, моля Аллаха, чтобы не столкнуться с Сабиром. Кляня себя почти нецензурными словами, и, проклиная вчерашний загул, направился в пивнушку, обещая лишь поправить здоровье – и всё. Но, как только влил в рот первую кружку, всё покатилось по накатанной дорожке: откуда-то появились знакомые, сами-собой возникли пустые разговоры, водка к пиву, и так до тех пор, пока карманы не стали пустыми. И вокруг сразу образовалась пустота, но зато в сердце поселилась храбрость: я уже не боялся ни Сабира, Ни Наташи, ни Дильбархон.
Расхрабрившись так до безобразия, с трудом добрался домой, надеясь на то, что Сабир уже был, и они с Наташкой успели убраться до моего появления. Чуда не произошло: не успел собрать все пустые бутылки, как заявился Сабир. Начал прямо с порога:
– Опять веселишься, Карим-ака?
– Ты же знаешь, друг: я весёлый человек.
– Дорвался до свободы, дружище? Не слишком ли её много для тебя?
– Какая там свобода? – в ответ буркнул я, жестом приглашая друга в зал, напрочь забыв, какой там беспорядок.
Лишь в зале понимаю свою оплошность, потому что это ничто иное, как поле после «куликовской битвы»: кругом пустые бутылки, объедки, осколки, окурки. Пришлось оправдываться:
– Вчера немного посидели с ребятами… Обмывали новорождённого. У Толика Абдукадырова вчера сын родился. Ну вот и погудели. Немного…
– Да, вижу, что немного, – покачал головой Сабир.
– Ты меня осуждаешь? – предположил я, всматриваясь в лицо друга. – Ты не прав, Сабир! Что я не имею права отдохнуть после работы?
– Имеешь, имеешь, – успокоил меня тот. – Но не имеешь права хамить.
– А что я такого сделал? – протест напрашивался сам-собой.
– Ты Наташу обидел.
– Ну да, её обидишь! Она сама кого угодно обидит… Утром даже разговаривать не стала, завтракать