Сон растаял, но боль в ступне не исчезла. К тому же у меня теперь ныло во всем теле, напоминая о том, как мне вчера пересчитали кости. Вспомнив, что случилось, я взглянул на рюкзак. На нем ясно отпечаталась подошва ботинка. Вид отпечатка сразу всколыхнул мысли: господи, что же это такое? То, что произошло, было возмутительно. Меня втоптали в грязь. Я больше ничего не понимал, но в глубине души испытывал облегчение. По крайней мере я не пленник.
Черная лошадка-качалка, закатив глаз, зло смотрела, как я принимаю утренние болеутоляющие и запиваю тепловатой водой из стоявшей рядом с матрасом бутылки из-под вина. На моих часах было восемь, но никто так и не принес мне завтрак. А я опять проголодался, что являлось, по-моему, добрым знаком. Слабость никуда не делась, но она была уже не той, подавляющей волю, как вчера. Если не считать нескольких ссадин и шишки в том месте, где я ударился головой, даже полет с лестницы не нанес мне особенного урона.
Утреннюю тишину нарушил раздавшийся вдали звук – похожий на удар бича треск выстрела, затем еще. «Уж не отец ли Матильды вымещает злобу на местной фауне», – подумал я, вспомнив, что вчера этот сукин сын притащился ко мне с охотничьим ружьем. Глядя на покрытую паутиной крышу, я пытался разобраться в том, что со мной произошло. Одно было ясно: отсюда надо выбираться. Но как только я начинал размышлять о более отдаленном будущем, меня охватывало отчаяние. Я попал в переплет еще до того, как угодил ногой в капкан. И что бы ни происходило здесь, на ферме, ситуацию не меняло.
Но я не мог себе позволить зацикливаться на этом. Сначала самое главное, а потом все остальное. Когда я оперся на забинтованную ногу, ступню пронзила боль, разбив мои надежды на какое-либо перемещение в пространстве. Я приблизился к окну. Грязное стекло затягивала похожая на расползающийся муслин паутина. Тянущаяся к стропилам нить незаметно попала мне в глаз. Я смахнул ее и выглянул наружу. Залитое солнцем поле было исполосовано рядами виноградной лозы. Оно простиралось до леса, за ним виднелось небольшое озеро. Видимо, то же, которое я заметил перед тем, как попал в капкан, но сверху его поверхность выглядела зеркально-гладкой и светло-голубой от отраженного в воде неба.
Раздались слабый хлопок выстрела и лай собаки. Я никого не увидел, но от одной мысли о человеке, с кем накануне пришлось познакомиться, скрутило узлом желудок. Осторожно, чтобы не наткнуться на