Раньше, еще до рождения Аси… тогда он буквально чувствовал ее душу. Когда ты ощущаешь чью – то душу, как свою, – тебе просто не может прийти в голову – раздражаться на что-то, спорить по пустякам, сорвать какую-то досаду, обидеться… А теперь он все больше отдалялся от нее.
Возможно, это было, – незаметно для обоих, – связано с чувством вины, из-за рождения особенного ребенка. Врожденная интеллигентность обоих не позволяла даже в мыслях винить в этом другого, но все-же постепенно нарастало какое-то отчуждение. Жизнь была теперь подчинена – в какой-то мере всегда, – поиску лекарств, специалистов, обследований, методик.
Андрей все чаще предпочитал молчать у телевизора, иногда ворчал и срывался по мелочам; все реже появлялась его мальчишеская улыбка, и эта бесшабашность, пусть деланная (на самом деле он всегда просчитывал и обдумывал каждый шаг), за которую она и влюбилась когда-то… лет десять назад…
Но, как бы то ни было, – уезжать надо. Здесь она больше не может.
Виктория встала, нащупала в темноте тапочки, и прошла на кухню, которая напоминала рабочий отсек космического корабля: металлическая мойка, четыре маленьких и один огромный бойлер, – для горячей воды и для отопления; насос, светящиеся в темноте красные и зеленые глазки лампочек-индикаторов регуляторов управления всей системой… Ее придумал и установил Андрей, – иначе в этом доме пришлось топить бы печку с дровами или углем. Жаль покидать все это, но, с другой стороны, – как же оно надоело!
Она достала из шкафчика настойку валерьянки, отсчитала тридцать капель, выпила и вернулась в кровать, привычно сокрушаясь, что снова не выспится к утру…
Глава 9
Он
Итак, в мгновение ока, я оказался возле девушки.
– Сударыня, вам нужна помощь? – средневековая галантность сама собой всплыла в нужный момент.
– Да, – подняла она полные слез и изумления глаза, – наверное…
Ее нога в серой туфельке выглядела ужасно: почти вся открытая часть стопы была багрово-черной.
– Вы можете встать на ногу?
Она попыталась, вскрикнула и вновь опустилась на кресло.
– Идиотка! – тихо, но вслух простонал я, – умышленное членовредительство! Ревнивая идиотка…
– Кто?! – прошептала девушка.
– Моя жена, – нехотя процедил я.
– Есть… жена? – изумленно проговорила она, откинув с лица волосы, и уставившись на меня еще не просохшими от слез глазами.
Против воли, я рассмеялся:
– Похоже, от удивления даже боль прошла! Нет, не обращайте внимания, леди. Я просто очень зол сейчас на нее. Да, есть. К сожалению. Потому что после того, что она сейчас сделала, она мне, мягко говоря, неприятна…
– Что же мне делать? –