– Может, ты просто ничего не смыслишь в рок-музыке? – сердито буркнул парень. Клавдия быстро взглянула на спутника и усмехнулась.
– Да, я не очень разбираюсь в рок-музыке, но я в состоянии уловить на слух, когда музыканты не попадают в ноты. Не обижайся, Андрей, но петь ты, действительно, не умеешь. Голос – это музыкальный инструмент, на котором нужно уметь играть, а ты сейчас, словно ребёнок, лишь восторженно дёргаешь за струны как попало, получая массу удовольствия от процесса, но потенциал у тебя есть.
Придя домой, Клавдия накормила Андрея вкусным овощным рагу, проворчав, что, конечно, лучше поесть на ночь, чем ложиться голодным, но есть в двенадцатом часу ночи – это безобразие! Парнишка только махнул рукой. Он был молчалив и задумчив, женщина лишь посмеивалась и держалась с Андреем спокойно, будто не замечала его состояние.
Лёжа в постели, Андрей ворочался с боку на бок и не мог уснуть. Если бы было куда, он готов был хоть сейчас забрать свою сумку с вещами и уйти из этого дома Он был обижен и оскорблён несправедливой критикой Клавдии. Да, несправедливой! Все говорят, что он прекрасно поёт, да и группа у них вполне приличная, ребята – музыканты что надо. Андрей злился на Клавдию и искренне недоумевал, зачем ей нужно было наговорить ему столько гадостей. А он-то думал, она будет в восторге от его пения, да и вообще от представления! Парень упивался своей обидой и мысленно спорил с Клавдией, доказывая, что она не права, наговорил ей много гадких и оскорбительных слов. Он так распалился, что готов был вскочить с постели и пойти к Клавдии, чтобы в лицо ей сказать что-нибудь обидное. Что она понимает в роке? Да кто она такая?!
Он так разошёлся, что испугался самого себя. Стадия возбужденного раздражения и злости внезапно перешла в самобичевание.
Кто она такая? А я-то кто такой? Провинциальный рокер-самоучка. Нет, Клавдия права, я ничего не умею, и нет у меня никакого таланта. Может, для Самары на уровне подростковой рок-группы я чего-то и стоил, а для Москвы я ноль без палочки. Я никто и звать меня никак! Прав был отец, надо было идти к нему в ПАТП шофёром, на большее я не гожусь.
Ему стало так тошно, что хоть волком вой. Андрей лежал, тяжело дыша, и пытался свыкнуться с мыслью, что он серый и никчёмный человек. Нужно возвращаться домой, чего же позориться, раз он ни на что не годен. Он представил, как приедет домой, и почти наяву услышал слова отца: «Ну что, сынок, понял, что все эти твои песенки – детские забавы. Пора уже по-взрослому на жизнь смотреть, а не позориться. Таких, как ты, в Москве вагон и маленькая тележка. Это тут ты ещё чего-то из себя представлял. Молодец среди овец… Какой ты певец, ты обычный человек, каких тысячи и миллионы. Как все».
Как все?! Нет, я не хочу быть, как все. Это «как все» вывело Андрея из состояния болезненного самоуничижения. Не хочу я работать шофёром! Я хочу быть рок-музыкантом, я хочу быть на сцене, я хочу петь!»
Андрей вдруг осознал, что ведь,