Ириана молчала.
Молчали ее уста. Умолкли разум и сердце. В небе кричали чайки, кружившие над Торрой. С улиц доносились голоса торговцев, возвращавшихся домой.
– Нет, – выдохнула Ириана.
Хазифа поджала тонкие губы.
– Нет, – повторила Ириана. – Я не стану с ним работать.
Лицо Хазифы, только что бывшее по-матерински мягким и заботливым, обрело знакомое бесстрастие.
– Вступая на путь целительства, ты принесла клятву.
– Нет, – упрямо твердила Ириана, не находя других слов.
– Я прекрасно сознаю всю трудность этого поручения…
У Ирианы задрожали руки.
– Нет.
– Почему?
– Ты знаешь почему, – сдавленно прошептала Ириана.
– Если ты увидишь на поле битвы раненых адарланских солдат, ты что же, переступишь через них и пойдешь спасать своих?
Никогда еще Хазифа не вела себя с нею так жестко.
Ириана сопела, вертя на пальце материнское кольцо.
– Если он был капитаном гвардии у прежнего короля, если служил человеку, который… – Она не решилась произнести слово, вертевшееся на языке. – Он выполнял королевские приказы.
– Но сейчас он служит Дорину Хавильяру.
– Который наслаждался отцовским богатством… богатством моего народа. Даже если Дорин Хавильяр и не участвовал в отцовских зверствах, одно то, что он стоял в стороне и не вмешивался, пока творились эти зверства…
Ириане показалось, что каменные стены надвигаются на нее, а сама башня утратила незыблемость.
– Ты ведь знаешь, как вели себя подданные адарланского короля. Его солдаты, его гвардейцы. Знаешь и просишь меня исцелить одного из его ближайших подручных?
– Такова особенность ремесла, избранного тобой и всеми нами. Таков выбор, через который вынуждены проходить все целители.
– И часто вы стояли перед выбором? В вашем-то мирном государстве?
Лицо Хазифы потемнело. Не от гнева. От воспоминаний.
– Однажды меня попросили оказать помощь человеку, который покалечился, уходя от погони. А перед этим он совершил немыслимое по жестокости преступление… Прежде чем провести меня в камеру, тюремщики рассказали об этом преступлении. Их начальник хотел, чтобы я подлатала преступника для суда. Его, конечно же, ждала казнь. То преступление было последним, но не единственным. Имелись очевидцы его злодейств. Собранных доказательств хватило бы на несколько смертных приговоров. Эреция собственными глазами видела его последнюю жертву и готовилась выступить в суде с дополнительными обвинениями.
У Хазифы сдавило в горле.
– Его приковали цепями к стене, да так, чтобы усугубить страдания. Состояние у него и так было тяжелым. Я знала… знала, что своей магией могу усилить внутреннее кровотечение.