Лидочка застыла на целую вечность, пока не замерзла до костей. Зубы стучали, она дрожала, на открытой шее и груди из-под кожи отчетливо проступили синие вены. Цепенея от ужаса, девушка подошла к Стасину. Игорек не дышал и не шевелился, открытые глаза спокойно и устало смотрели в потолок. В углу рта приклеилась потухшая беломорина. Лидочка упала в обморок.
Что происходило дальше, Апрелькина не помнила, забыла она, как выбралась из фундамента, как пришла домой. После случившегося девочка заболела так сильно, что потеряла дар речи. Родители перепугались насмерть. Доктор-терапевт, вызванный на дом, разводил руками. Соседи посоветовали, как станет лучше, записаться к участковому психоневрологу Риве Вениаминовне Спивун, специалисту по нервным срывам.
Через три недели Лидочка потихоньку пришла в себя. От прежней веселой девочки не осталась и следа. По словам участкового психоневролога Ривы Спивун, включились защитные механизмы психики. Врач отправила Лидочку до конца каникул в подмосковный невропатологический санаторий «Бодрость», в отделение психиатрии, к Профессору Йолкину для уточнения диагноза, госпитализации и лечения.
Мишин идет под откос
Утро понедельника начиналось тихо, ни ветерка. Пух от бесчисленных тополей висел в сером мареве и не желал опускаться вниз к прибитой солнцем городской траве. Эфраим Мишин выполз пораньше из крысиного однокомнатного отнорочка на последнем этаже типовой девятиэтажки, спустился на лифте вниз, привычно вдохнул полной грудью канализационно-кошачьи ароматы темного подъезда и вышел во двор.
Мишин выполз пораньше из крысиного однокомнатного отнорочка на последнем этаже типовой девятиэтажки
Беззубая, сухая, как палка, дворничиха Наталья в такую рань уже скребла метлой пыльный асфальт. Муторные часы до открытия винного магазина она коротала за вялой имитацией уборки территории. Наталья и ее муж слесарь Санька представляли собой пьющую, многодетную и далеко не образцовую семью. Лишенные зубов в жестких семейных баталиях, с надорванными в надсадных криках глотками, оба супруга страшно шепелявили, и ни один собеседник не улавливал без помощи переводчика ни малейшего смысла в их речи. Впрочем, занудное тявканье двух забулдыг мало кого в районе интересовало, лишь дворовые собаки отзывались под стать шепелявым и хриплым лаем.
Мишин вежливо бросил дворничихе Наталье дежурное приветствие:
– Здрасте вам с прицепчиком, Наталья Гавриловна.
Дворничиха в ответ хотела попросить в долг копеек семьдесят с возвратом на опохмел и придумала уважительную причину. Однако из шепелявого рта вылезло нечто вроде арии Варяжского