Сама судьба велела идти в педагогическое училище.
Самым интересным, но и самым трудным занятием в педучилище была практика. Молодые девушки, стоя у школьной доски, перед классом в сорок мальчишек и девчонок пытаются вести урок, строго соблюдая план, за которым следят пара-тройка взрослых, опытных методистов и несколько одногруппниц, гурьбой собравшихся на последних партах. При таком внимании и контроле почти все студентки вели уроки на трясущихся ногах, дрожащими голосами, с трудом водя указкой по доске. Но только не молодая и бойкая Нина, которая поборола страх перед людьми еще в театральном кружке.
Однажды, активно жестикулируя, она выразительно и громко пол-урока объясняла правило перемены мест слагаемых. И тут с досадой заметила одного мальчишку. Он сидел в середине класса, уставившись отсутствующим взглядом на доску. Нина спросила, понял ли он что-нибудь. Мальчик молчал. Он ничего не понял. Нина стала объяснять всё снова. Класс заскучал. Мальчик упорно не желал ничего усваивать. Тогда Нина подошла к нему, склонилась над партой и, водя ручкой в тетрадке, стала «разжевывать» элементарное, но такое важное правило математики. Мальчик молчал. Класс начал шуметь. А вскоре дети закричали «Ур-а-а-а!», услышав звонок с урока.
Нина за первую практику получила тройку. По словам методистов, с отстающими надо было заниматься после уроков. От обиды на саму же себя, усвоив урок и проработав ошибки, девушка настолько ответственно стала подходить к практике, что все последующие уроки проводила только на отлично.
Нина была настолько старательна по части практики, что педучилище ей пришлось окончить раньше всех на курсе. И снова благодаря тому же радио. Она услышала объявление, что в области, в сельской местности, не хватает учителей начальных классов, и поэтому старшекурсницы, которые отлично справляются с практикой, имеют возможность до окончания учебы устроиться работать в сельскую школу.
Ее мама в тот момент старалась не обращать внимания на то, что говорит диктор, и делала вид, что занята, перекладывая на кухне и без того чистую посуду. Она напевала что-то себе под нос, а сама краем глаза всё же заметила изменившееся лицо Нины и выражение ее загоревшихся глаз.
– Мама, я поеду работать в село, учителем! – решительно заявила девушка, дослушав новость.
– Так и знала! – сказала мать, поняв, что дальше делать безразличный вид уже не выйдет.
И всё равно через некоторое время снова принялась за уговоры:
– Ну, куда ты опять собралась? Такая молодая! Тебе ведь всего восемнадцать лет!
Но в этот раз ее доводы не сработали.
– Мам, ты сама-то во сколько начала работать в том поезде?! – возмутилась находчивая Нина.
– Да и правда… – опомнилась мать. – И работать начала в восемнадцать, и замуж