За исключением всего этого, Иблис держит себя так же, как и все другие демоны: принимает разные обманчивые виды, лжет и т. д. Но так как он зол по своей натуре, а не вследствие падения, то в его характере нет ни одной из черт, которые у европейских типов падшего архангела напоминают его благородное происхождение.
Обратимся однако к поэме. Пленение Зогака не изменило последствий греховного деяния. Злой дух, найдя однажды доступ на землю, не перестал уже хозяйничать на ней. Вся первая, мифическая часть эпопеи Фирдоуси, это описание борьбы добра, героями которого являются иранцы, со злом, олицетворяемым туранцами. Борьба эта ведется на земле и преимущественно при помощи земных средств. Влияние чудесного здесь играет меньшую роль, чем в индийских эпопеях; но в некоторые моменты сверхъестественные существа принимают непосредственное участие в столкновениях людей.
Самым богатым в этом отношении является эпизод об экспедиции Кай Кавуса в Мазандеран, царство колдунов и колдуний, находящегося под специальным покровительством дивов или злых духов.
Кай Кавус, шах Ирана, дозволил себе поддаться искушениям дива, который, желая погубит царя и государство, принял образ певца и начал воспевать чудеса очарованного края. Экспедиция, конечно, совсем не удалась. При помощи злых духов иранское войско попало в неволю, Кай Кавус окончательно ослеп.
Тогда на помощь иранцам является герой Рустем и идет отыскивать главного виновника, страшного дива, Сефида, одного из замечательнейших демонических типов поэмы, равного разве только одному Иблису. Войдя в какое-то темное ущелье, Рустем оглядывается вокруг и «видит тело, подобное горе, с черным ликом и волосатою спиною; поверхность земли, казалось, была мала для него; то был Сефид, див, который дремал лежа».
Пробужденный криком Рустема, демон вскакивает; «покрытый медными латами, он махает огромным камнем в воздухе и с бешенством направляется к Рустему».
При виде этого чудовищного явления Рустем ощутил в сердце своем страх, но вскоре, придя в себя, бросился с мечом на дива, после долгой и тяжкой борьбы убил его и, вынув из его груди сердце, взял с собою, чтобы кровью Сефида возвратить зрение ослепшему королю.
Хотя грозный воин Аримана погибает от руки человека, но это не особенно оскорбительно для его демонической натуры. Рустем тоже не обыкновенный человек, а герой, одаренный почти сверхъестественной отвагой и силой. С другой стороны, фигура Сефида, как и других, родственных ему фигур подвергаются у Фирдоуси уже чересчур антропоморфическому толкованию. Главным достоинством героев Ирана была физическая сила, и поэт не мог чрезмерно идеализировать демонов, потому что таким образом сделал бы совершенно невозможным всякое столкновение между ними и человеком.
В европейских легендах люди побивают чертей, но не силой, а остроумием, находчивостью и юридическими кляузами. Древние персы были чересчур прямы и наивны для этого.
Например, тот же самонадеянный