Иван Сусанин. Валерий Александрович Замыслов

появился. Ране здесь, как и в других городах, наместники-«кормленщики» сидели. Жалованья им царь не платил, указал: кормитесь городским людом и мужиками. До крепости ли им было? Лишь бы брюхо набить. Местный «кормленщик» и вовсе о вороге не думал. Сечи-де далеко, ни лях, ни татарин, ни турок до Ярославля не добежит. Кой прок деньги на крепость выкидывать? Правда, царь Иван Васильевич недавно всех наместников из городов вымел. Знать, понял, что толку от них нет. Воевод поставил.

      – И кто ж в Ярославле?

      – Видать не видал, но по разговорам какой-то князь Мышецкий. Народ баял, что ему тоже не до крепостных стен.

      – Но то ж великой бедой может обернуться. Всё до случая, Слота.

      – Воистину, Иванка… Одна отрада – Спасский монастырь.

      В обители всё выглядело крепко, внушительно: и каменные стены и круглые башни с бойницами по углам стен, и каменные храмы с золочеными крестами, и каменные кельи иноков. Твердыня! Единственное место, где можно укрыться ярославцам на случай осады врага.

      Колеса телеги гулко стучали по бревенчатой мостовой. Кое-где полусгнившие бревна осели, седоки подпрыгивали вместе с подводой.

      Вскоре Слота повернул к небольшой площади с храмом Ильи Пророка, кою тесно обступили купеческие дома, лабазы, кладовые, склады и амбары. Здесь всегда многолюдно, снует ремесленный и торговый люд.

      – Тут и подождем купца, – молвил Слота и сошел с телеги, дабы размять затекшую спину.

      Горсей пришел не вдруг. В амбаре он еще более придирчиво осмотрел меха и лосиные шкуры. Некоторые могли попасть с изъяном, и тогда цена на них упадет вдвое. Кому нужен порченый товар? Но мужики постарались: весь товар оказался добротным. Этот Слота – человек не промах – видимо сам сортировал меха и шкуры. Разуметься, наилучшие меха добывались в Сибири: соболи, куницы, черные, красные и белые лисицы, рыси, белки, горностаи и норки. Но Горсей ведал, что и Ярославская земля, утонувшая в дремучих лесах, изобиловала пушным зверем. Правда, местные меха были похуже сибирских, но они имели хорошую цену, их также охотно закупали на торгах. А вот меды оказались отменными, ни в чем не уступающими медам, что добывали за Камнем⁶⁴.

      Горсей, чтобы не бросаться в глаза, явился в облачении русского торгового человека, – в долгополом темно-зеленом кафтане, подпоясанном рудо-желтым кушаком, и в синих суконных портках, заправленных в сапоги из юфти. В руке – берестяная корзиночка, наполненная пахучими пышными румяными калачами.

      – Продай, мил человек. С утра во рту маковой росинки не было, – произнес Слота.

      – Сам купил. Домой несу.

      – Ну, хоть парочку. Оголодали.

      – Бог с вами. Доставай полушку.

      Горсей с равнодушным видом глянул по сторонам и протянул Слоте калачи. Тихонько молвил:

      – Твои люди честно поработали. Я добавил десять рублей.

      – Благодарствуем, мил человек. Все кишки ссохлись.

      Горсей, как ни в чем не бывало, зашагал дальше, а Слота хлестнул вожжами лошадь. Выехав с Ильинской площади,