Под утро конь домчал Курбского до ливонского замка Гельмета. Здесь князь помышлял взять проводника до Вольмара, где его должны повстречать люди короля Сигизмунда. Однако немцы встретили беглеца неприветливо: они стащили Курбского с коня и ограбили.
«В его кошельке нашли огромную по тем временам сумму денег в иностранной монете – 30 дукатов, 300 золотых, 500 серебряных талеров и 44 московских рубля».
Остался князь без единой монеты. Курбский разгневался, принялся угрожать и кричать, что его ждут в Вольмаре приближенные короля, но немцы лишь рассмеялись, связали князя, как пленника, и повезли в замок Армус. Тамошние дворяне довершили дело: они содрали с воеводы лисью шапку и отняли лошадей.
«Ограбленный до нитки боярин» явился в Вольмар. Никто не встречал его с распростертыми объятиями, лишь какой-то ничтожный королевский чин сухо спросил:
– Ты тот самый князь Курбский?
– Да. При мне охранная королевская грамота.
Чин не обратил на это ни малейшего внимания, лицо его оставалось бесстрастным.
– Король подумает о твоей судьбе.
– Я хочу, чтобы он меня принял.
– Сейчас это невозможно. Король занят государственными делами.
Курбский был раздавлен, опустошен. Он лишился всего: высокого положения, власти и денег. Здесь, в чужой стране, он никому не нужен. И тогда князь решился на последний шаг.
– Король меня примет. Я очень много знаю о происках царя Ивана, его ратных намерениях. Их надо немешкотно пресечь. Я знаю также всех сторонников Ивана в Ливонии, кои замыслили заговор против короля. Известны мне и московские лазутчики, что внедрились в королевский двор.
Лицо королевского чина заметно оживилось:
– Король тебя примет.
Курбский предал не только царя, но и Русь.
Сигизмунд принял князя и наградил его богатыми имениями. Курбский не остался в долгу. Он дал королю весьма дельный совет: настал удобный час, дабы натравить на Русь крымских татар. Царь Иван перебросит войско к Дикому Полю, и тогда можно смело идти на Полоцк.
Сигизмунд согласился. Курбский в составе литовского войска двинулся на Полоцк. Крепость была взята. Спустя два месяца Курбский вновь пересек московские рубежи. Он, прекрасно ведая местность, окружил русскую рать, загнал ее в болота и разбил.
Изменник торжествовал: ныне о его полководческом даре знает весь Ливонский Орден и Польское королевство. Сигизмунд осыпал его новыми милостями, а Курбский, в ореоле почестей и славы, самонадеянно заявил:
– Дайте мне, ваше величество, тридцать тысяч воинов, и я захвачу Москву.
– Я подумаю, князь, – уклончиво произнес король.
– Я понимаю, ваше величество… Для вас я чужак, перебежчик. Однако отбросьте сомнения. Дайте войско! Меня вы