– А это Герман, – продолжал Рейнер, – слесарь, охранник и садовник.
Герман улыбнулся, но в его улыбке я не увидела искренности. Она была пустой и формальной. Я абсолютно ничего не знала о домашнем персонале, и их манерах, не считая информации, которую почерпнула из книг. Но там такие люди назывались прислугой и, судя по романам, они либо были безмерно преданы хозяину, либо были готовы предать его при первом удобном случае. И какими окажутся эти двое? Что-то особого раболепия не заметно. Я в замешательстве взглянула на Рейнера. Он смотрел на меня, как и Герман, и Грета. В его взгляде, в отличие от вежливого равнодушия персонала, отражалась пытливая настойчивость. Хорошо, что они не лезут ко мне с рукопожатиями. Я ощутила неловкость от того, что являюсь предметом пристального внимания трех человек и растерялась. Мне следует что-то сказать?
– Здравствуйте, – пролепетала я.
– Можешь обращаться к ним, когда тебе что-то понадобится, – Рейнер словно выдохнул, услышав мой голос. – Грета отвечает за порядок в доме, еду, одежду, ванные комнаты. Зови Германа, если что-то сломается, или если захочешь выйти в сад.
Сомневаюсь, что решусь попросить Германа составить мне компанию на прогулке или смогу предъявить ему претензию по поводу неисправности.
– Грета, как скоро ты сможешь накрыть нам поздний завтрак? – осведомился Рейнер у экономки.
В голове возникло именно слово «осведомился». Оно как нельзя лучше подходило к ситуации. Я живо представила картинку из старой книги, когда монарх осведомляется у мажордома о меню на обед.
– Через тридцать минут вы сможете позавтракать в большой гостиной, – отчеканила Грета и протянула руку. – Мисс, позвольте, я возьму ваши вещи.
О чем она говорит? Я в ужасе уставилась на ее пальцы, похожие на когтистую воронью лапу. Грета вежливо прокашлялась и ухватила кончик моей старой рубашки, которую я так и прижимала к себе. Я взглянула на отца, он еле заметно кивнул.
– Она порвана, – пролепетала я в растерянности. Зачем ей мои вещи?
– Я посмотрю, что с этим можно сделать, – Грета, наконец, заполучила рубашку и удовлетворенно застыла.
– Спасибо. Вы свободны. – Рейнер повернулся ко мне, а Грета и Герман мгновенно испарились.
В этот момент отец показался мне великим полководцем, мановением руки указывающий людям, что и как им следует делать, а я чувствовала себя маленькой птичкой, выпавшей из гнезда. Надеюсь, мне повезло, и я когда-нибудь снова смогу взлететь.
Так я и стояла посреди коридора, смущенная и растерянная. Нужно время на принятие нового.
Рейнер наблюдал за мной с тенью улыбки на лице, и я была безмерно благодарна ему за отсутствие снисходительности или пренебрежения. Наверное, он пытался меня поддержать, но терялся в догадках, как это сделать. Честно говоря, я и сама не очень-то понимала, что для этого нужно. Тяжело обрести равновесие, однажды утратив его. Вдруг и у него аналогичное затруднение?
Мучительно