Актёров там уже не было. Хмурая уборщица, подметавшая сцену, сказала, что они отправились ночевать в гостиницу. Валентин, не раздумывая, побежал туда. Гостиница у них в городке была всего одна и находилась в двух шагах от клуба. Называлась она «Шексна», по имени реки, на котором стоял ближайший к ним крупный город Череповец. Валя знал, что к артистам его не пустят, но надеялся, что сумеет как-нибудь передать Миллеру цветы. Ему повезло даже больше, чем он ожидал. Через оконное стекло, через тюль гостиничного ресторана он увидел, как ужинают актёры. Они сидели за общим столом, пили вино, дымили, много и весело говорили, смеялись. Потом ушли в свои номера. Остался один Миллер. Он пересел за отдельный столик, поближе к окну, и заказал себе чашку кофе. Кофе принесла испуганная официантка, глядевшая на него так, словно перед ней был настоящий чёрт.
Валя стоял по ту сторону окна, затаив дыхание и стараясь быть незамеченным. Он прижимал к себе ворованные розы и тайком разглядывал своего кумира. В облике Миллера, даже без грима, было нечто инфернальное. Он был таким же смуглым и жилистым, как на сцене. У него были густые брови, нависшие над тяжёлыми веками, точёный носик, который показался ему слегка загнутым к подбородку и маленькая плешь. Вокруг неё пружинились чёрные волосы. В полумраке их можно было принять за рожки. Юноша увлёкся, изучая внешность своего божества. Он незаметно для себя вышел из тени, и Миллер его увидел. Улыбнулся дьявольски обаятельной улыбкой и поманил к себе согнутым пальцем. Валя испугался. Щёки его вспыхнули. Руки задрожали. Лоб вспотел. Секунду он мучился сомнением. Даже хотел повернуться и убежать. Но что-то, наверное, судьба, толкнуло его в спину и повлекло к входу в гостиницу.
– Куда? – преградил ему дорогу швейцар.
– К… Чёрту, – сказал Валя, с трудом разжав пересохшие от волнения губы и умоляюще глядя на сурового человека в почти генеральской форме.
Странно, но швейцар, услышав слово «чёрт», ничуть не удивился, напротив, почтительно кивнул и пропустил паренька с букетом. Валя, робея, вошёл в двери ресторана и направился к окну.
Миллер сидел к нему спиной. На миг Генералову показалось, что «главный чёрт Советского Союза», как в шутку называли его газетчики, несчастен и одинок, несмотря на свою славу. В его облике было что-то беззащитное. Валя, едва ли не на цыпочках, приблизился к кумиру и, дрожа всем телом, протянул ему букет.
Миллер вздрогнул, оживился, бережно взял букет в руки и приложил его к лицу. Несколько секунд он наслаждался ароматом свежих роз, затем, как бы нехотя, прервал своё занятие, положил цветы и указал Вале на стул. Тот присел на самый краешек, намереваясь вскочить и броситься вон, как только Миллер намекнёт ему об этом. Но артист был настроен благодушно.
– Как