То, что помню. Юлия Мидатовна Аметова

тогда в Ильинском не был редкостью, корабельные рыжие сосны росли почти у всех, между соснами виднелись над забором верхушки яблонь и темная крыша и серый мрачный фронтон дома. Но если присмотреться, над каждым углом четырехугольного участка виднелись среди зелени небольшие, метров по пять, вышки – из таких же посеревших досок, как забор, с перилами и четырехугольными крышами. За забором всегда было тихо, никто не ходил, не разговаривал, из ворот – таких же высоких и глухих, как весь забор – ни разу не выезжали машины. На вышках тоже никого никогда не было видно.

      Мне всегда хотелось посмотреть хотя бы в щель, что же там внутри за забором, но мама не разрешала, да и забор был сделан добротно, без щелей. Однажды я спросила, что там такое, и мама ответила: "Дача Паулюса. Он здесь в плену жил." Я спросила про вышки, и узнала, что это для часовых, чтобы пленного охранять. В пять или шесть лет я не знала, кто такой Паулюс, и почему он был такой важный человек и должен был жить под охраной часовых на даче в Ильинском, но все-таки запомнила, и этот участок был всегда для меня "дачей Паулюса".

      Теперь я думаю, что это действительно было одно из мест, где держали неудачливого фельдмаршала. А может быть, последнее, где он жил уже после окончания войны, когда тщательно охранять уже не было необходимости. В шестидесятых годах там, скорее всего, и вправду никого не было, а теперь, я думаю, много лет как нет и самой дачи – Ильинская недалеко от Москвы, и земля там пустовать не может.

      18. Сорок два грибочка

      Всякий у меня отдых бывал, но такого, как летом шестьдесят девятого года, не было ни до, ни после. Экзотика!

      Сначала были куплены на всех троих путевки в дом отдыха. Отец сказал: особый дом отдыха, жить будем на пароходе или на дебаркадере, но плыть мы не будем. Звучало интересно, а происходило еще интереснее. Для начала надо было доехать до этого самого парохода, на котором не надо плыть. Пароход должен был стоять на Пяловском водохранилище. Сначала ехали на электричке, потом на автобусе, потом выяснилось, что до самого дома отдыха автобус не дойдет, лето сырое, дорогу размыло. Поэтому всех отдыхающих высадили на противоположном берегу, и через водохранилище вместе с вещами нас перевозил местный житель на лодке.

      Пароходов оказалось два: они оба стояли около деревянной пристани, на которой был выстроен небольшой домик (возможно, когда-то в нем жил начальник пристани или кассир или кто-то в этом роде). Эта пристань с домиком и называлась дебаркадером, и в ней тоже можно было жить, но нам достались места в каюте парохода. Это было и к лучшему – в дебаркадере, как говорили, было очень сыро. А пароходы были просто загляденье – маленькие, слегка перекосившиеся, с большими колесами по бокам. По кожуху колеса – некогда золотистая, но уже обшарпанная надпись, название. Наш, если не ошибаюсь, был "Дзержинский", второго названия не помню, но если честно, обоим пароходикам вполне подошло бы название "Севрюга", как у того, который плавал в фильме "Волга-Волга". Наши, правда, не плавали, только держались на воде. Двигатели у них, похоже, с довоенных времен