И вот так она жила, разговаривая с собаками и козами, дрессируя утку и презирая людей. Я до сих пор не могу понять, с чем же это я столкнулась в начале своей жизни? То ли это гордая преданность своим убеждениям и несгибаемая стойкость? То ли желание оправдать нескладность своей жизни возвышенными причинами? А может, просто, как говорится, сдвиг по фазе?
16. Воспоминания столетней давности
Мне было шесть лет, а она была почтенной вдовой за шестьдесят. Теперь мне за шестьдесят, и я помню ее рассказы – то, чему уже больше ста лет.
Звали ее Кларой Ивановной, и родом она была из богатой купеческой семьи. Теперь мне кажется, что на самом деле она была не Кларой, а Клавдией: вряд ли в консервативном купеческой семействе пожелали бы окрестить дочь именем, которого нет в святцах. Рассказывала она, конечно, не мне, а моей маме, когда мы жили у Клары Ивановны на даче. Я не все понимала из того, что говорили взрослые, да и мама гоняла меня – «Не слушай взрослые разговоры!» – но многое запомнилось.
– Танечка, – говорила Клара Ивановна, перебирая собранную смородину, – почему вы, родители, разрешаете ребенку называть вас на «ты»? В мое время мы звали родителей только «вы, маменька» или «вы, папа». Я и своих детей так же воспитала!
Действительно, ее собственные дети, которым тогда уже было за тридцать, всегда звали ее «вы». Впрочем, это не мешало дочери делать матушке замечания, и вполне решительно: «Мама, зачем вы своей ложкой в кастрюлю лезете?».
В другой раз Клара Ивановна говорила:
– Раньше, до революции, люди не такие были, как теперь, измельчали теперь люди. Вот мой отец какой сильный был человек – когда я уже лет семи была, так он одной рукой за одну ножку поднимал стул, а на стуле я сидела.
Я пыталась представить себе эту эквилибристику, и удивлялась, как это Клара Ивановна не падала при этом со стула. Может, и падала, но об этом умалчивала. И рассуждала дальше.
– Раньше, бывало, девушка, если где-то в общественном месте, так глаз не поднимет, скромно стоит. А теперь вон на автобусной остановке – только стреляет глазами во все стороны!
Ну, этому даже я в шесть лет не особенно верила – должно быть, думала я, скромная девушка просто незаметно «стреляла глазами».
После шли воспоминания о гимназии.
– Нас было три подруги, всегда втроем дружили. Нас звали «Рюмка, Стопка и Бокал». Рюмка была типа моей невестки – фигуристая такая, быстрая. Стопка – маленькая