Он стрелой взлетел по лестнице.
– Николь?
Открыл дверь ванной. Никого.
Марк остановился на пороге их комнаты. К двери кнопкой была прикреплена почтовая открытка с изображением двух переплетенных тел, парящих в воздушном покрывале. Он тотчас же узнал «Вальс», скульптуру Камиллы Клодель[35], которой они восхищались в музее Родена во время своего первого путешествия в Париж.
Музыка Джаретта, страстные объятия Камиллы Клодель. Две мадленки[36], оставленные Николь, уводили его в далекое прошлое.
Но где же его жена?
Озадаченный, он снял почтовую открытку и на обратной стороне увидел несколько слов, написанных в спешке.
Марк, любовь моя.
За меня не беспокойся. Со мной все хорошо, но я не могу сейчас поехать в Лос-Анджелес.
Больше всего на свете мне хотелось бы вновь быть с тобой и нашей маленькой дочкой.
Но это невозможно.
Это путешествие ты должен совершить один.
Прости, но я не могу рассказать тебе все.
Потом ты поймешь.
Что бы ни произошло впоследствии, знай, что я любила и буду любить тебя всегда.
Николь
7. Made in Heaven[37]
Я боялась, но пришел он, и мне стало не так страшно…
А лифт все поднимался и поднимался. Втиснутые внутрь кабины Марк Хэтэуэй и Фрэнк Маршалл злобно смотрели друг на друга. Не дожидаясь прибытия на место, агент ФБР решился задать вопрос, который не давал ему покоя:
– Вам не кажется странным, что ваша жена не поехала с нами?
Марк молчал, у Фрэнка появилось неприятное впечатление, будто он говорит в пустоту.
– И все же, – вновь заговорил Фрэнк, – ее дочь, которую она считала погибшей, вновь появляется, а…
– Что вы хотите сказать? – раздраженно прервал его Марк.
Фрэнк, казалось, слегка заколебался, но все же сказал:
– Если вы знаете что-либо, что неизвестно нам относительно вашей супруги, если у вас есть подозрения, нужно нам об этом сообщить.
Марк продолжал игнорировать его, демонстративно повернувшись к нему спиной. Он должен пока что забыть это странное послание, оставленное Николь, потому что он не знает, что оно означает.
Сейчас он должен думать только о своей дочери, которую вскоре обретет вновь. Ничто другое не должно отвлекать его, ничто другое не имеет значения.
– И еще, – добавил Фрэнк, – в интересах следствия ФБР не хочет раскрывать факт появления вашей дочери. В прессу мы информацию не дадим и хотим, чтобы журналисты были пока не в курсе.
– Почему?
– У нас свои причины, – ответил уклончиво полицейский.
Марк набросился на него:
– …о которых вы мне, безусловно, не расскажете! Вечно эта ваша мания секретности! Ну, с меня хватит, вы ничего больше не будете навязывать