– И что же сказал тебе Кукджу? – охрипшим голосом спросил Кучум.
– Он сказал мне: белое дерево – береза всегда идет впереди белого человека – русского. Раз оно перевалило Камень, следом за ним придет русский, а затем их царь. Худо будет нам, хан!
И тут хан вспомнил, почему под утро на сердце вдруг пала невыносимая тоска. Все дни он ходил встревоженный недобрыми вестями и всякое передумал, а ночью видел страшный сон. Будто он сидел на яру и хорошо видел пределы своего царства. И вот из Иртыша, с татарской стороны вышла на остров черная собака, а с московской, с Тобола, – белый волк. Они грызлись до утра, кровью покрылась вода, а Иртыш метал огненные искры. И что было страшнее всего – на Искерском холме вдруг встал московский город с белыми церквами. Что все это значило? Ученый сеид объяснил хану, что он сильно обеспокоен и потому такие странные сны.
«Кто же может прочесть в книге Судеб мое будущее? – с отчаянием подумал хан. – Сеид, может, и знает, но дорожит головой. Худое он не откроет, а хорошему хан не поверит. Ох, горе мое, горе!» И, обратясь к татарину, он спросил:
– Где же ты видел шамана Кукджу?
– Дай свое высокое слово, что не казнишь его, – распростерся у ног хана татарин.
– В том мое великое обещание, – торжественно произнес Кучум.
Татарин поднялся и сказал:
– Сто лет шаману Кукджу, белая борода, которая растет от самых глаз его, точно мох на старом пне, пожелтела, как шафран, но ум его стал обширнее, и он видит далеко вперед, что не открыто смертному. Скажу тебе тайное, хан. Старый Кукджу прибыл с Васюганских болот в улус Карачи. Мурза держит его как дорогого гостя. И надо признаться перед твоим чистым ликом: Карача и старец все еще преклонны к старым богам и молятся им. И подумай – они поклоняются святой Оби и буйному Иртышу!
Кучум теребил реденькую седую бородку. Он сидел в шелковом халате с большим кругом на груди, на котором были вышиты изречения из Корана. Он сложил руки на коленях и задумчиво опустил голову. Так сидел он долго, и татарину показалось, что хан уснул. Вдруг Кучум поднял голову, прислушался, как волк на охоте, и тихо сказал татарину:
– Приведи ко мне старого Кукджу!
Гость с суеверным страхом поглядел на хана: «Не знает ли он, что шайтанщик близко?»
Кучум кивнул:
– Ты, старый пес, наверное, и сейчас укрываешь его. Не бойся, Кукджу мне потребен немедля!
Сухой и маленький шайтанщик, с седыми волосами, заплетенными в косички, переступил порог ханских покоев и упал в ноги Кучуму.
– Пощади ради старости, и боги оберегут тебя! – вскричал он.
Хан с презрением покосился на него. Кукджу лежал распростертым, его сухие коричневые руки походили на древесные корни. «Повержен в прах», – подумал и успокоился хан. Он кратко поведал о сне.
Шайтанщик начал