– Добыть басурмана! – приказал Брязга.
Трофим Колесо, не раздумывая, сбросил кафтан, сапоги и прыгнул в воду.
Сотни стрел уходили вглубь рядом с пловцом, но он, ныряя щукой, плыл к берегу. Смелость поразила татарского всадника, и он невольно залюбовался пловцом.
Ертаульный струг косо резал воду, плывя следом за казаком. Оперенные стрелы с воем били в пучки хвороста, колыхаясь от ветра и движения струга. Невзирая на опасность, Брязга выскочил из укрытия и, ободряя пловца, закричал:
– Вон идолище, в тине барахтается!
Колесо поднялся. Дно, затянутое илом, было мелко. Ордынцы застыли настороженно, решив, что это перебежчик. А он подскочил к сбитому татарину, набросил на него аркан и опять ринулся в тобольскую стремнину.
И только тогда сообразили татары, что не перебежчик плыл к ним, и снова сотни стрел, описывая дуги, били по волнам. Одна из них с большой силой прошлась вдоль спины пловца.
– Ох, дьяволище! – прерывающимся голосом выругался казак; вода позади него окрасилась кровью.
Влекомый на аркане татарин захлебывался.
– Не барахтайся, пес, – прикрикнул на него Колесо и размашистыми саженками доплыл до струга. Браты подхватили храбреца. За ним выволокли и татарина. Он был бледен и не дышал.
– Враз откачать! Заговорит поганец! – И сам Брязга схватил пленного за плечи, положил на дно струга. Сводя и разводя безвольные руки ордынца, он озорно покрикивал: – Погоди, успеешь еще на тот свет. Магомет не заждется. Дыши, дыши, леший!
Изо рта и носа ордынца пошла вода, он неровно задышал и открыл глаза.
– Жив чертушка! – обрадовался Богдашка. – Чье войско? Зачем пришел?
– Много… Маметкул ведет… Племянник хана…
Кормщик Пимен отводил струг подальше от орды, но татары следом скакали по берегу. Парус был изодран острыми наконечниками стрел. Многие из казаков поранены: одному глаз выбило, другому ухо оборвало, третьему в грудь попало. Колесо обливался кровью, но ни стоном, ни взглядом не выдал сильной боли, только попросил Пимена:
– Умой спину мне да медвежьим салом смажь. Живо… черт!..
До чего терпелив человек! Старик, смазав рану салом, наложил на нее тряпицу, и Колесо, поставив перед собой пук хвороста, стал бить по врагу из пищали.
Татары не унимались. Гарцуя на горячем коне, Маметкул размахивал саблей и крепко бранился. Ох, до чего хотелось ему добыть казачий струг!
Казаки лихо отвечали:
– Эй, подбери полы кафтана, конь смочит!
– Чего кричишь, шайтан голова! – неслось с берега.
Со стругов отзывались:
– Подавай нам вашего царевича, мы поучим его казачьей удали!
– Тьфу, рус, ты жрешь свинья?
– Жру, а тебе свиное ухо осталось!
– Получай стрела!
Следя за полетом тугой стрелы, казаки смеялись:
– В чистое