Распахнулись ворота, карета въехала в ограду. Потянулись низкие бревенчатые избы, крытые дерном. Узкие крохотные оконца в них, затянутые воловьими пузырями, светились изнутри. В прорубы над дверью тянулись дымы. После тяжелой работы хозяева топили печи. В домишках гомонил народ, покашливал от едкого дыма.
Вот серебристой скатертью среди копоти и темных кустов развернулся обширный-преобширный пруд, а у самой лунной дорожки встал белокаменный дворец.
– Приехали! – крикнул Никита и распахнул дверцу кареты.
Перед ним неуклюже склонился приказчик Яшка Широков – старый поджарый кержак с искоса глядевшими желтыми глазами и черной бородой клином.
– Здравствуй, батюшка, здравствуй… заждались мы. Давно поджидали господина нашего! – неожиданно слащавым голосом заговорил он. В жалованном предлинном кафтане до земли, расшитом серебряными галунами, туго подпоясанный синим шелковым кушаком, он скорее походил на столичного ямщика, чем на правителя огромного завода.
Барский дом светился яркими огнями. Было чисто, просторно. На широкой мраморной лестнице постланы мягкие ковры. В прихожей к высоким потолкам тянулись темно-зеленые олеандры. В бронзовых канделябрах потрескивали восковые свечи. И тут же на скамьях сидели ливрейные лакеи – бравые, рослые молодцы, бесшумно вскочившие при появлении хозяина. Они бросились навстречу Демидову.
Все было так, как в хорошем столичном доме. Никита Акинфиевич с удовлетворением оглядывался и отходил сердцем: «Недурно батюшка с дедом тут обставились!»
И впрямь, Тагильский завод, ставленный позже Невьянского, когда первые Демидовы вошли в силу, был обширнее, значительнее, а палаты хозяйские на славу роскошны.
Приказчик неслышными шагами нагнал хозяина в кабинете и, слегка смущаясь, спросил:
– А куда ее… барыньку золотокосую, прикажете?
– Посели экономку в светелке, там, где тихие переходы! Да смотри за ней, в случае что – бороду вырву! – строго сказал Демидов. Подняв властные глаза на приказчика, он приказал: – Ныне покажешь книги и планы!
Не терпелось молодому заводчику, хотелось поскорее обозреть свое новое хозяйство…
Помывшись с дороги в баньке, Никита Акинфиевич весь день просидел в отцовском кабинете, знакомясь с планами и книгами. Перед ним развернулись обширные владения: леса, шахты, курени и прославленный