Отправился в монгольские степи.
И вновь случились уговоры:
– Будешь, Фердинанд, лично знаком с ихними обычаями. А я уж тебе такое сафари устрою, что пальчики оближешь, – балагурил Роман Федорович, качаясь в седле, бок о бок со своим польским другом.
Что и говорить – знал барон, как свои пять пальцев, азиатскую Хутухту – некогда земли за семью печатями.
Еще в войну с китайцами воевал здесь до того отменно, что его – командующего всей монгольской конницей назвали за храбрость «сыном неба».
И теперь вот совершает новый вояж, только сам теперь постаревший, с четырьмя ранениями на Мировой войне, да с золотым оружием, да с орденом Георгия на генеральском френче.
Только генеральские погоны же «его превосходительства», как и былую, почти беспредельную власть получил уже от Верховного правителя – Колчака.
Ох, и удачным был в ту пору для искателей приключений «по майн – ридовски» – с сафари начавшийся 1921 год.
Смерчем прокатились по степям. С ходу взяли у китайцев, оккупированную ими, столицу страны – Ургу.
Да и как не взять, если половина гарнизона перешла на сторону барона, едва его десятитысячная конная лавина, при мощной поддержке артиллерии, подступила к окраинам кочевного города.
Не день и не два трещали тогда выстрелы по тибетским домам, кумирням, монгольским садам, храмам. Шли резня и грабеж. Но все же и здесь чувствовалась твердая рука новоявленного диктатора.
С утра до вечера мелькал он то тут, то там в своем синем монгольском халате с прицепленными на плечах генеральскими погонами и белым «Георгием» на груди.
Его автомобиль можно было встретить, казалось, везде. И как итог – пополнились те ящики в обозе, которыми распоряжался лично доверенный барона – Фердинанд Оссендовский.
Даже не серебро, а исключительно золото, алмазы, да прочие драгоценные камни шли в казну диктатора, принявшего к тому времени новую религию – буддистскую.
– Станем, господин пан, с тобой еще Европой заправлять, как разбудим от спячки этих вот потомков великого Чингисхана, – любил говорить знаток «монгольского сафари», теперь и носитель титула Сына Неба.
О чем вовсе не забыл его друг по кочевной жизни.
– Вот и доуправлялись, – стекла слеза по щеке, ставшего совсем дряхлым стариком, Оссендовского, – сам пришел ко мне покойником, да и я недалек до того.
Нахлынувшие воспоминания снова и снова возвращали его в прошлое.
Помнит он до мелочей, как пришли сведения о походе на них сибирской народной революционной армий во главе с Блюхером.
Вместе с тревожным известием тогда наступила настоящая паника – побежали в рассыпную слабые духом.
Помнит Оссендовский и то, как решился Унгерн на бой с красными.
Правда, накануне направо – налево казнил предателей. Давил их как крыс, бегущих с тонущего корабля.
Ну а самой развязки Фердинанд не застал.
Был