Вскрыв грудную клетку, Тюфье обнаружил, что аневризма уже впилась женщине в ребра, ее стенки были угрожающе тонкими и она была на грани разрыва. Не все, однако, выглядело так безнадежно. Отверстие, соединяющее наполненный кровью мешок с аортой, было небольшим, и Тюфье решил, что может легко его перевязать. Внимательно наблюдая за пульсом и дыханием пациентки, он наложил на основание аневризмы лигатуру из кетгута, после чего она, лишенная доступа крови, сразу же сдулась. Обрадовавшись, Тюфье решил, что операцию можно заканчивать. К сожалению, он допустил роковую ошибку. Вместо того чтобы полностью вырезать аневризматический мешок, Тюфье оставил его на месте, посчитав, что он поможет сдержать возможное кровотечение, тем самым подстраховавшись на будущее. Увы, это был фатальный просчет с его стороны: две недели спустя женщина умерла оттого, что произошло омертвение оставленной им ткани.
На протяжении последующих четырех десятилетий хирурги, напуганные неудачным исходом проведенной Тюфье операции, главным образом избегали такого радикального подхода в лечении аневризм. Вместо этого они предпочитали вводить внутрь проволоки или накладывать лигатуру поперек аорты. Результаты подобных вмешательств были настолько печальными, что в 1940 году американский специалист Иван Биггер был вынужден признать: «вплоть до настоящего времени все виды лечения приносили лишь неудовлетворительные результаты». Стремительный прогресс лечения врожденных пороков сердца, который пришелся на 1940-е годы, оказал важнейшее влияние на дальнейшее развитие событий. Вплоть до того, как Кларенс Крафурд в 1944 году успешно вылечил пациента с коарктацией аорты, большинство специалистов были убеждены, что остановка кровотока в верхней части аорты приведет к скоропостижной смерти пациента. Осознание того, что это не так, придало им необходимую уверенность, чтобы напрямую взяться за аорту.
В 1947 году Харрис Шумахер, хирург из Йеля, оперировал восьмилетнего мальчика, которому диагностировали коарктацию аорты. Вскрыв грудную клетку пациента и тщательно отодвинув окружающие сердце ткани, он смог разглядеть характерное сужение аорты, однако прямо под ним – и совершенно неожиданно – оказалась крупная аневризма. Смысла отменять операцию не было никакого, и Шумахер пережал аорту выше и ниже места сужения, после чего отрезал трехсантиметровый участок сосуда вместе с аневризмой. Затем он сшил вместе два конца аорты и медленно убрал зажимы, чтобы восстановить кровоток по отремонтированному сосуду. Его