В первые же месяцы работы стало ясно, что никаким спасением и перевоспитанием партизан наш штаб не занимается и заниматься не собирается. Работа пропагандного отдела не только не расширялась, но и стала быстро сокращаться. В начале лета было объявлено, что штаб включён в состав РОА и подчинён непосредственно генералу Власову. Служащие штаба надели военное обмундирование с эмблемой РОА, все приказы мы стали получать за подписью Власова.
Вскоре я был командирован по какому-то делу в Берлин. Исполнив возложенное поручение, я зашёл к полковнику Кромиади, начальнику кадров РОА, чтобы передать ему привет от Вюрглера. Когда я сказал, что работаю в Варшаве в штабе РОА, он был удивлён: ни он, ни генерал Власов о существовании такого штаба не имели понятия.
Моя первая поездка в Россию
Летом 1943 г. Борис Коверда и я были командированы на Украину с целью пропаганды идеи РОА. Где мы переезжали границу, я не помню (дело происходило ночью). Вскоре поезд остановился и дальше не пошёл. В моей жизни настал долгожданный торжественный момент: после 23-летнего перерыва я вновь ступил на родную землю. Однако радостное настроение сохранялось недолго. Найдя поезд, идущий в Киев, в одном из его вагонов, занятых немецкими солдатами, мы нашли два свободных места и сели. Через несколько минут вошёл какой-то немец в полувоенной форме и потребовал наши документы. Прочитав их, он закричал: «Russische Schweine, raus!»[10] За нас вступились солдаты. Поднялся шум, появился полевой жандарм. Проверив наши документы, он оставил нас на месте, а набросившегося на нас человека вывел из вагона. Этот случай помог нам почувствовать отношение русских людей к «освободителям».
В Киеве пробыли мы около недели. Наша пропаганда идей РОА не дала никаких результатов, что мы и предвидели. Когда кто-то заинтересовывался и спрашивал, где можно записаться в армию, мы, согласно данной нам инструкции, отвечали: «Вскоре узнаете». Такой ответ никого не удовлетворял, в нём люди чувствовали очередной немецкий обман, что соответствовало действительности. В Киеве мне удалось один раз побеседовать с группой молодых союзников, принятых уже кем-то из наших в Союз.
По дороге в Чернигов, воспользовавшись тем, что в поезде было совершенно темно и в купе мы находились только втроём, я в течение нескольких часов вёл вполне откровенную беседу с человеком, которого не видел. Слушая меня, он соглашался с большинством моих доводов и обещал действовать в нашем духе.
Больше интересных встреч у меня не было. После двухнедельной поездки мы возвратились в Варшаву.
Моя финансовая деятельность
В 1943 г. у руководителей Союза возникла мысль о необходимости создать материальную базу Союза. Работа в Sonderstab'e