Мария Стюарт. Стефан Цвейг

и она без зависти – что ей, коронованной в нежном возрасте, рано изнеженной судьбой, эта тесная, бедная страна? – позволяет им обоим руководить страной. Управление, приумножение благосостояния – это высшее политическое искусство никогда не было сильной стороной Марии Стюарт. Она может лишь защищать, но не хранить. И только когда возникает угроза ее праву, когда бросают вызов ее гордости, только когда чужая воля посягает на то, что принадлежит ей по праву, тогда и пробуждается ее энергия, безудержная и импульсивная: только в важные мгновения эта женщина становится великой и деятельной, а во время промежуточное остается посредственной и равнодушной.

      В этот период затишья утихает и соперничество с великой ее противницей, ибо всякий раз, когда горячее сердце Марии Стюарт затихает и умолкает, успокаивается и Елизавета. Одно из самых важных политических достоинств этой великой реалистки заключается в том, чтобы уметь распознавать факты и не противостоять неизбежному по собственной воле. Она изо всех сил противилась возвращению Марии Стюарт домой и сделала все, чтобы вытеснить ее; теперь же, когда все свершилось, Елизавета перестала бороться с неизбежным и решила сделать все, чтобы создать дружеские отношения с соперницей, раз уж устранить ее не удалось. Елизавета – и это одно из самых ярких положительных качеств ее мерцающего и своевольного характера, – будучи женщиной мудрой, не любит войну, ее пугают и страшат насильственные и ответственные поступки; расчетливая по своей природе, она предпочитает переговоры и договоры ради собственной выгоды, пытается одержать верх ловкой и хитрой игрой. Едва возвращение Марии Стюарт в Шотландию стало неизбежным, как лорд Меррей, прибегнув к помощи весьма трогательных слов, посоветовал Елизавете искренне подружиться с королевой соседней державы. «Вы обе – великолепные юные королевы, и в силу пола не стоит вам желать приумножить свою славу войной и кровопролитьем. Вы обе прекрасно знаете, что послужило поводом для возникновения чувства враждебности между вами, и, клянусь Господом, мне хотелось бы, чтобы моя повелительница, королева, никогда не выдвигала бы претензий на титул и страну Вашего Величества. Все же вы могли бы подружиться и сохранить дружбу. Однако же, поскольку она со своей стороны однажды высказала эту мысль, боюсь, между Вашими Величествами всегда будет царить некоторое недопонимание до тех пор, пока не удастся устранить этот камень преткновения. Ваше Величество не может пойти на уступки в этом вопросе, да и ей это может быть тяжело, ибо по крови Англия слишком близка ей, чтобы в этой стране относились к ней как к чужачке. Нельзя ли отыскать золотую середину?» Не стоит считать, что Елизавета осталась глуха к этому предложению; став просто королевой Шотландии, под покровительством состоящего у нее на службе Меррея, Мария Стюарт теперь для нее далеко не так опасна, как была, будучи королевой и Франции, и Шотландии. Почему бы не продемонстрировать дружбу, не испытывая при