VII
«Чао, чао, девчонка,
Ещё один поцелуй —
И я потеряю тебя навсегда…»
– мощно лился из динамиков завораживающий голос итальянца Доменико Модуньо, модного тогда едва ли не во всех европейских странах. Лирическая душещипательная песня удивительно гармонировала с предотъездным настроением пассажиров, отправлявшихся в неблизкий путь – в Западное полушарие.
На борту белоснежного итальянского теплохода, державшего курс на Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айрес, Вольфганг Вахендорф мало-помалу успокоился. Чем дальше оставались за кормой берега Старого света, тем менее важными казались многочисленные проблемы, будто взираешь теперь на них с обратной стороны сильного морского бинокля.
Погода стояла чудесная. Атлантический океан был величественно-спокоен, его безмятежную гладь время от времени вспарывали лишь лакированные спины игривых дельфинов. В течение десяти дней можно откровенно бездельничать. Вкусно есть, вволю читать и спать, смотреть нашумевшие итало-французские художественные кинофильмы.
В ресторане он познакомился с молодым, спортивного вида немцем. Когда узнал, что тот – дипломатический работник посольства Восточной Германии, этой страны Pankow, решил не продолжать с ним общение. Но обладатель паспорта Германской Демократической Республики, его жена и двое детей оказались единственными, помимо Вольфганга, немцами на их палубе. А поговорить хотелось, особенно по вечерам, после ужина, за рюмкой дижестива или во время прогулок по судну под вечерними звёздами.
Дипломат поведал, что учился в Москве, в элитарном полузакрытом Институте международных отношений, и неплохо знает русский язык. Вольфганг, поколебавшись, признался, что и он немного говорит по-русски, и что его жена – русская, чем поверг восточного собрата в изумление. В тот вечер невидимая нить робко связала обоих.
Вольфганг сразу же заметил: Курт, как звали дипломата, всячески избегает разговоров о политике. Он предпочитал рассказывать своему случайному попутчику о Бразилии, проявляя при этом обширные глубокие знания, хотя пробыл в этой южноамериканской стране всего несколько месяцев – на стажировке в посольстве ГДР.
На причале в порту Рио-де-Жанейро они расстались почти друзьями. Курт продиктовал Вольфгангу номер телефона своей будущей квартиры в этом городе, которую он «унаследует» у своего предшественника. А жена нового знакомого настойчиво приглашала случайного попутчика в гости. Ей забавно вторили маленькие сыновья.
Красавец Рио вскружил голову и оглушил не только коктейлем ароматов невиданных буйно цветущих деревьев и кустарников, но и чудовищной влажной жарой, унять которую, казалось, нет никакой возможности. С непривычки Вольфганг почувствовал себя так, словно вновь очутился