– Лариска, разливай гостям нашей амброзии, да сходи, напинай там эту старую ехидну, чтоб закуску несла! Можешь там пощекотать её своим кнутом, чтобы пошевеливалась, разрешаю!
В этот момент с причала донёсся лёгкий стук каблучков, и молодой звонкий голосок – было пока не разобрать, мужской или женский, – пропел слова известного цыганского шлягера: «-Киса-киса-киса, ты моя Лариса, мягкая пушистая девочка моя!»; каблучки уже бойко стучали по трапу, и в следующий момент на палубе возник Вожеватов – старательно виляя бёдрами и распространяя вокруг себя запах дорогого цветочного о-де-колона модной в этом сезоне парфюмерной фабрики Ралле.
– Ах, господа, господа, я так спешил, так спешил! Лорик, душенька, в этом прикиде – ты просто прелесть! Николенька, я так рад, так рад! Дай, голубчик, расцеловать тебя! Князь, здравствуйте! Берендюша, пупсик мой, приветик! Сергей Сергеевич, дорогой, у Вас сегодня необыкновенно мужественный вид! Здравствуйте!!!
– Николай Капитонович, налейте гостю, пожалуйста! – Паратов бросил на Карандышева взгляд, полный тайной мольбы, надеясь избежать рукопожатия, но тщетно – Вожеватов уже мял его кисть своей маленькой холёной ручкой. «Только этого ещё сегодня не доставало! – сокрушённо думал Сергей Сергеевич, – а ведь станется с него! После первого же стакана „Гомыры“ поплывёт, начнёт на коленки усаживаться да своими усиками паскудными щекотать… И дёрнул же меня нечистый тогда, в клубе приказчиков! А уж Мокий разнесёт, непременно разнесёт по всей Волге!…»
Кнуров тем временем чувствовал себя не лучше: один вид жизнерадостного молодого щёголя приводил старообрядца в бешенство, это в Бряхимове было известно всем, а тут ещё столько всего в один день! Эта свадьба – чтоб ей пусто стало! Лариса Дмитриевна в этом бесстыжем наряде, с ужасной плёткой – тьфу, смотреть противно! А уж Карандышев со своим хамством, да ещё «Владимира» с мечами на шею нацепил – откуда, откуда у этой мелюзги канцелярской орден на шее?! – тугие мозги Мокия Парменовича скрипели, словно полозья его парадных саней по брусчатке Соборной площади, – Паратов, стало быть, банкрот? Ну что же, хоть одна приятная новость за сегодняшний день!
Между тем, рядом с Кнуровым очутился Карандышев.
– Знаете ли, Мокий Парменыч, презнаменитый аглицкий мореход и душегуб сэр Френсис Дрейк всегда полагал, что лучший флаг для