– Я не виню его, – заметил Мюррей. – Я не имею с ним дел, пока он работает с этими журналами. Он хороший человек, Бруно, но сейчас не нужен мне. Говорю прямо, чтобы ты знал – здесь нет ничего личного.
– Черт возьми, – сказал Бруно, – мне ты ничего не должен.
Тут вмешался голос телефонистки, далекий и мелодичный:
– Пожалуйста, опустите пять центов для разговора в течение следующих пяти минут.
– Вымани у кого-нибудь другого, сестричка, – сказал Бруно и повесил трубку.
Мюррей медленно положил свою, а потом сквозь темную путаницу мыслей осознал, что мисс Уайтсайд со странным выражением лица смотрит на него от двери. «Что там еще?» – подумал он.
– Мистер Керк, вас хочет видеть девочка, – сказала мисс Уайтсайд. Голос ее был таким же странным.
– Молодая девушка?
– Девочка, – холодно подчеркнула мисс Уайтсайд. – Маленькая, с большим ртом.
Описание было исчерпывающим. Еще до того, как гостья переступила порог, Мюррей понял, что это Меган Харлинген.
Глава 10
Выход – единственное слово, каким это можно было назвать. Ни одна трагическая актриса, выходящая на сцену для своего коронного эпизода – тем более способная сникнуть от таких проблем, как нос, покрасневший от холода, бросающаяся в глаза грязь на руках, перекошенные швы чулок и шаткая походка на высоких каблуках, – не могла бы сделать его эффектнее. К таким мелочам Меган была равнодушна. Пальто ее было небрежно наброшено на плечи. Юбка широкого розового кружевного платья раздувалась над кринолином и вяло раскачивалась при ходьбе. Надменность ее была потрясающей.
– Очень рада, что мне наконец позволили видеть вас, – сказала она Мюррею. – Кое-кто…
– Она сказала, ей нужны деньги на проезд, чтобы вернуться в школу, – вмешалась мисс Уайтсайд. – Я ответила, что вы заняты и я буду рада помочь ей. И тут… удивляюсь, что вы не слышали шума сквозь дверь, мистер Керк.
Губы Меган искривились.
– Я не поднимала шума. Просто ясно дала понять, что никак не могу брать деньги у незнакомых.
– Вот уж точно! – возмущенно заявила мисс Уайтсайд, и дверь кабинета второй раз за день захлопнулась с грохотом взорвавшейся бомбы.
Это как будто ошеломило Меган. Она попыталась улыбнуться, но потом, при холодном молчании Мюррея, оставила эту попытку.
– Извините, – сказала она слабым голосом. – Я вовсе не хотела ее сердить.
– Нет?
– Правда не хотела.
Мюррей вздохнул.
– В таком случае, Меган, позволь открыть тебе глубокий, мрачный секрет. Мисс Уайтсайд из тех эксцентриков, которые непременно сердятся, когда им кто-то грубит. Если вдуматься, –