– Вы, сударь?! – крикнул я, вскочив с места и грохнув кулаком по столу.
Он только мельком взглянул на меня и продолжил, обращаясь к хозяйке дома:
– Это был тягостный долг, миссис Маркхем, но я все ей сказал!
– А она что? – полюбопытствовала матушка.
– Непоколебима… Боюсь, непоколебима, – ответил он, сокрушенно поведя головой. – И в то же время имело место грубое проявление неправедных, необузданных страстей. Она вся побелела и с яростью втянула воздух сквозь зубы… но ни слова не сказала ни в свое оправдание, ни в защиту, зато с этаким бесстыдным спокойствием, поразительным для такой молодой женщины, недвусмысленно заявила мне в лицо, что все мои увещевания бесполезны и что я даром трачу на нее свои пастырские советы… и более того, что ей неприятно само мое присутствие, раз я говорю такие вещи. В конце концов я удалился, ясно понимая, что сделать ничего нельзя, и страшно переживая из-за того, что случай ее оказался безнадежным. Но я твердо решил, миссис Маркхем, что мои дочери общаться с ней не будут. Советую и вам принять такое решение в отношении своих дочерей! А что касается ваших сыновей… что до вас, молодой человек… – продолжал он, строго обращаясь ко мне…
– Что до МЕНЯ, сударь… – начал было я, но у меня перехватило горло, и, почувствовав, что весь дрожу от бешенства, не стал ничего говорить и поступил благоразумнее: схватил шляпу и пулей выскочил из комнаты, так хлопнув дверью, что дом сотрясся до основания, матушка вскрикнула, а я испытал сиюминутное облегчение от своих буйных чувств.
В следующее мгновение я уже размашистым шагом двигался в сторону Уайлдфелл-Холла – зачем, почему, сказать не берусь. Но мне нужно было куда-то идти, а других подходящих мест не было. Я должен был увидеть ее, говорить с ней – это было ясно, но что сказать и что сделать, я понятия не имел. Такие вот путающиеся мысли и противоречивые выводы теснились в моей голове, так что мой разум был немногим лучше хаоса противоборствующих страстей.
Глава XII. Тет-а-тет и неожиданное открытие
Весь путь занял немногим более двадцати минут. Я остановился у калитки, чтобы вытереть вспотевший лоб, отдышаться и до некоторой степени унять волнение. Быстрая ходьба несколько умерила мое возбуждение, и по дорожке сада я шел ровным и твердым шагом. Проходя мимо обитаемого крыла дома, я увидел в открытом окне миссис Грэхем: она медленно прохаживалась по пустой комнате взад-вперед.
Мое появление, видимо, взволновало ее и даже привело в некоторое смятение, словно она решила, что и я пришел к ней с обвинениями. Я же предстал перед нею, намереваясь вместе посетовать на злокозненность света и разделить ее возмущение викарием и его гнусными осведомителями, но теперь мне стало положительно стыдно начинать разговор на эту тему и я решил вовсе ее не затрагивать, если Хелен сама об этом не заговорит.
– Я заявился в неурочный час, – проговорил я с наигранной веселостью, желая ее подбодрить, хотя было мне отнюдь не весело, – но ненадолго.
Она