У нас существует другой фактор: преступная организация, понимаете? Это те же самые риэлторы. Которые занимаются с ихней точки зрения материальной частью вопроса. Которая несёт прибыль не таким интернатам даже, а в личный карман. Жил мужчина – пусть в однокомнатной квартире, поселили в лучшем случае в комнату, в коммуналку. В лучшем случае! А в худшем случае нашли его где-нибудь в пригороде, в канаве. Это сплошь и рядом.
– А вы недавно упомянули, что у вас вытащили мобильный из кармана. Часто это вообще бывает, что обкрадывают вас, пользуясь тем, что вы не видите?
– Да, частенько, воровали деньги. По поводу этого я уж сам скорее всего сам в лоховской карман положил пять рублей, ну, пять тысяч. А раз украли потом так уже, поменьше – тысячу рублей, там ещё. Но это да, происходит. А чего, воришкам же по глазам [определяет]: человек к палкой, с клюшкой, бог его знает. Вытащили – образ жизни ихний такой. Что ты с этим сделаешь?
Но это до поры, до времени, а так-то бы поймать, разъяснить. А чего там разъяснишь: гриву опустит… Один раз поймал за руку. Стою, даю деньги, залезаю во внутренний карман. Я продавщице деньги даю, покупаю пол-палки колбасы. Она мне, короче, колбасу в руки даёт, я говорю: ой, она, наверное, вкусная, давайте палочку возьму. Она: вот, ещё столько, столько-то. Я: ну сейчас и – опять в карман, а в этот момент у него рука там, в кармане. Я его хватаю, вытаскиваю – деньги вываливаются, он, видать, бросает их. Я его – раз, его-то держу за руку, а он не побежал никуда, потому что, видать, видит: народ стоит ещё. Там мужики, видать, кто-то ещё там… А рядом вот это вот дама, которая со мной-то была, [погорелица]. Я так подозреваю, что это её наводка и была.
Да, потом оказалось. Я его за шиворот тащу к себе домой, притащил его к себе домой, посадил. Я говорю: ну что, дальше-то как будем с тобой поступать? Он там: туда-сюда, потом уже понял, чего натворил-то… И тут они между собой начинают, уже как на близких [отношениях]. А я сижу в шоке! И он, короче, достаёт из кармана у себя и мне такой четыре тысячи делает возврат. Это было четыре месяца назад. Я говорю: слышишь, а откуда у тебя деньги? А этот, говорит: они у тебя упали. Я говорю: да ладно! А а где ещё пять? Я говорю: хорошо, отработал, бог с тобой – больше этого не делай, знай, у кого воруешь. Я, говорю, – слепой. А он такой говорит: да я знаю…
Извинился, ему лет тридцать девять было. Я говорю: ты работаешь вообще где? Да, говорит, работаю на Спартаковской. А тут как раз ещё хозяйка пришла за расчётом, надо же было деньги за квартиру платить. А она знала, в какой день, я ей позвонил. И как раз вот хозяйка приходит, а он сидит. Ну и так вот получилось, я говорю: ладно, давай, чеши отсюда, чтобы больше тебя не слышать, не видеть. Он ушёл, я с хозяйкой. А я платил-то пять с половиной за жильё, я говорю: