Живя впоследствии в солнечном Крыму, Никаноркин не забывал о родном Донбассе: “Там, где я родился, пахнет шлаком, / Пахнет гарью огненный рассвет. / Ветер, пролетающий над шляхом, / Доменными плавками нагрет”.
Эти строки, написанные в начале 50-х, цитирует и называет прекрасными известный в то время поэт Степан Щипачев[105] в открытке Никаноркину от 07.07.54 г. Заканчивает он свое послание такими словами: “Признаки вашей одаренности (Слово подчеркнуто. – А.Р.) в книге обнаружить не трудно”.
В молодости Никаноркин носил длинные волосы, – продолжала Карпова. – В 28 лет в Киеве его назвали старым стилягой. На него нельзя было не обратить внимания. У него была отличная фигура, он носил широкие брюки, которые меня раздражали, и был помешан на своей болезни. Когда мы в сентябре 1950 года поженились, он был инвалидом второй группы. Раз в неделю мы с Никаноркиным ходили в ресторан при гостинице “Украина”, ели цыплят табака, которые тогда стоили 3 рубля, и танцевали. Он прекрасно играл на балалайке.
Никаноркин очень любил Журавлева[106], они дружили. Журавлев приходил к нам домой, и они подолгу сидели – до часа-двух ночи. Журавлев присылал Никаноркину письма и открытки. Дом наш был открыт для всех. Никаноркина в Ялте знали и уважали как известного писателя, возглавляющего Крымскую писательскую организацию.
Журналистка Татьяна Барская подробно описывает жизненный и творческий путь Никаноркина[107]: “Сын потомственного металлурга, выпускник Дагестанского мединститута[108], в 1943-м Анатолий Никаноркин начал свой трудовой и боевой путь врача бригады морской пехоты, высаживался с десантами в Новороссийске и Керчи. В Эльтигене, который не зря назвали Огненной землей, был ранен. После выздоровления и возвращения из госпиталя в качестве хирурга-специалиста направлен во Вторую Польскую армию. Боевой путь его теперь проходил через Перемышль, Люблин, Быдгощ, Познань. Многим раненым в боях польским солдатам и офицерам помог Никаноркин вернуться в строй. Польское правительство наградило советского врача орденом “Серебряный Крест за заслуги”.
Мало кто знал в те послевоенные годы, что демобилизованный воин, ставший участковым врачом в Ялте, пишет стихи. Ему повезло на учителей. Первым, кто открыл его как поэта, был Владимир Луговской, который воспитывал у молодых литературный вкус, высокую требовательность к слову, романтическое ощущение действительности. За развитием заинтересовавшего его поэта В. Луговской следил из года в год, давая советы, всячески поддерживая. Редактору сборника стихов Никаноркина Борису Степанюку он написал из Ялты в мае 1957 года:
Обращаюсь к вам с покорной просьбой. Помогите добром, советом и консультацией моему ученику и другу А. Никаноркину, очень интересному человеку и хорошему поэту, в издании у Вас его новой книги.