Я каждый раз сидела, затаив дыхание, слушала папу и очень гордилась, что я дочь такого умного человека, которого слушают столько людей. Теперь-то я понимаю, как это важно, когда ребёнок может гордиться своими родителями. Мама, помню, очень волновалась из-за этих лекций и переживала за папу: опасное это было дело. Были лекторы, которые читали доклад по написанному, слово в слово, а папа говорил, не глядя на бумагу.
У папы был дар общения с людьми и, конечно, папа был не трусом. В Магадане он встретил среди заключённых по 58-ой статье много бывших иркутян, я фамилии не помню, но почему-то запомнила должности некоторых: начальник «Статиздата», второй секретарь горкома комсомола… И были случаи, когда в 1963 году родители вернулись в Иркутск, к нам приходили люди, бывшие заключённые, и со слезами на глазах благодарили папу за помощь в то страшное время. Тогда на это был способен далеко не каждый, а уж настучать мог любой…»
Работа у капитана В. Клейна была интересная, но тяжелая и опасная. Он был ответственным за доставку в Москву золота, урановой руды и других полезных и опасных ископаемых…
Инна Клейн: «В нашей семье всегда была очень важная проблема – это папины командировки в Москву. Эти перелёты из Магадана в Москву были тяжёлыми и опасными, часто были аварии при посадке или взлёте в Магаданском аэропорту. Похоронили любимых всеми, знаменитых и опытных лётчиков – сначала Александра Фастрицкого, после него через год разбился экипаж Бориса Краснокутского.
Папа часто летал в командировки в Москву в конце года с проектом Техпромфинплана, затем – на утверждение его, затем опять по сбыту, какие-то вопросы возникали бесконечно. В «Дальстрое» был самолёт, на котором летали в командировки, его называли «никишовским» самолётом.
Один папа никогда не летал, всегда летело несколько человек, каждый отвечал за свой участок работы. На мой взгляд, у папы была очень большая ответственность – он отвечал за финансы и сбыт продукции, а какими деньгами располагал «Дальстрой» – это ни в сказке сказать, ни пером описать! А сбыт продукции – это не валенки отгрузить, да и за них во время войны могли расстрелять, если недостача, а тут в мешках продукция – урановая руда, олово, золото.
Я помню один день, мне было лет 13–14. Мама сидит и плачет, что большая редкость, плачет и плачет, какие-то люди то приходят, то уходят, папы нет, мама ничего не говорит, только плачет, младшая сестра стала тоже с ней плакать, потом я уложила сестру и сама уснула.
Ночью я вышла из комнаты, и что я вижу!? Прямо у входных дверей на большом квадратном мешке, обшитым сверху такой грубой рогожей, сидит папа в валенках, в меховой безрукавке, в руке у него наган, и на полу рядом с ним винтовка, а Рикки неотрывно смотрит на дверь – охраняет. Утром ни папы, ни мешка, ни собаки уже не было, мама не плакала. Оказывается, при погрузке не хватило одного мешка с золотом! Потом