– И они не собираются от него избавляться?
– Конечно, нет! – я бросил это довольно-таки высокопарно, хотя в глубине души шевельнулся червь сомнения. Откуда я мог знать? Мария сразу призналась, что они не представляют, что делать с ребенком.
Но матери явно был нужен другой ответ. Она всегда остро реагировала на подобные темы и кляла женщин, которые рожают детей и потом бросают их. В этом я ее вполне понимал.
– Понимаешь, Марии просто нужно знать. Ее муж тоже хочет этого ради нее. Чтобы она посмотрела, увидела, что это их сын, и все, точка.
– Зачем тогда такая секретность? – вмешался отец.
– Она наблюдалась у психиатров и боится, что ее снова отправят на лечение. Да и родители мужа могут не так понять… Они совсем недавно поженились, там пока не очень доверительные отношения. – Я помолчал и завершил историю топорным добавлением: – Семья мужа богатая, а у Марии не особенно.
Отец буркнул что-то о романах девятнадцатого века и занялся вином. Мать продолжала в задумчивости стоять над пирогом и сверлить меня глазами. Наконец я не выдержал и прищелкнул пальцами, делая вид, что пытаюсь вывести ее из транса. Она моргнула, слабо улыбнулась, велела подождать и вышла из кухни. Через минуту мы услышали, как она говорит с кем-то по телефону.
Пока длился разговор, я, чтобы заполнить паузу, вкратце рассказал отцу о Катерине и спросил его мнения по этому поводу. Отец прочитал мне справедливую лекцию о сохранении врачебной тайны, но не смог побороть искушения и попросил показать каменный дневник. Я зашел в почту через смартфон и продемонстрировал ему пару страниц. Совесть меня не мучила, в конце концов, я не назвал ни одного имени.
– Впечатляет, – отец очень внимательно рассматривал детали рисунков – камни, каски, флаги. – Действительно, знаки Зодиака, но не думаю, что она их срисовывала. Скорее, нарисовала по памяти. Смотри – линии не особо ровные, неуверенные. И вот тут знак хоть и узнается, но нарисован неправильно.
– Да, и впрямь…
– Сейчас дети умные не по годам. Очень может быть, что она нафантазировала себе все эти сообщения от камней – от одиночества, может, от избытка воображения.
– Или от желания поводить меня за нос.
– Вряд ли, ты же ей не друг и не враг, а просто случайный врач. Я бы скорее предположил, что она пользуется твоим вниманием, потому что на эту тему ее больше никто слушать не хочет. Но посмотри – она ведет этот дневник небрежно. Пишет мало, нестарательно. Рисует тоже без удовольствия – ей легче заклеить все вырезками. Но, похоже, честно все вспоминает и задумывается. Смотри, знаки на флагах пририсованы в самом конце. Как будто она уже все нарисовала и решила, что чего-то не хватает. И с трудом вспомнила, какие именно знаки там должны быть.
– То есть ты думаешь, что она больна?
– Ну почему сразу больна. Я склоняюсь к мысли, что она запуталась. Видно, что на нее что-то давит. Она подавляет