– Эх, Вета. И откуда ты такая наивная взялась? Вот смотри. Лечебница – большая. Приходящих лекарей – шесть. Болящих тут несколько сотен, а лекарей, которые числятся на службе, всего три штуки. И тут ты. Четвертая. Являешься и говоришь, что готова работать! Как ты думаешь, что произойдет?
Пожала плечами. Откуда я знаю?
– На тебя повесят обязанности всех лекарей. Ты тут не до обеда работать будешь, а круглосуточно.
Работы я не боялась. Но…
– И учти – ты сейчас в некотором роде существо бесправное.
– То есть?
– Если тебя отсюда выгонят, в канцелярии градоправителя могут и отказать в получении гражданства.
– Почему?
– Потому что у местного главного есть неплохие связи. Так что пошли договариваться.
Карнеш полез в шкаф и извлек бутылку старого и даже по виду весьма дорогого вина.
– «Ирнейская лоза», двадцатилетка.
– А зачем?
– М-да. Учить тебя и учить. Запомни на будущее: в кабинет к начальству надо открывать дверь ногой.
– Зачем?
– Не зачем, а почему. Потому что руки заняты.
Я помотала головой и решила довериться старшему. Авось хуже не будет? Почему-то в комплект умений аристократки (язык цветов, кокетство, язык веера, шитье, варка мыла, ведение домашнего хозяйства и прочее) не входило умение договариваться с вышестоящими личностями. Во всяком случае, так договариваться. Вот с королем, с более титулованными… Но и тогда… А с начальством? Нет, этого в жизни аристократов не бывает. Нет у них начальства. Увы.
Будем учиться.
Управляющий лечебницей для бедных оказался мужчиной в возрасте. На первый взгляд лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Седой, полноватый, крепко сбитый, с красноватыми прожилками на носу, которые явственно указывали, зачем Карнеш взял бутылку. Тирлену он обрадовался, как родному.
– Карн! Заходи, дружище! А это кто?
– А это моя девочка, помнишь, я говорил?
– А, Ветана… да?
– Память у тебя, Растум, десятерым бы хватило!
Мужчина расплылся в довольной ухмылке.
– Да вы проходите, садитесь. Как дела, Карн? Как жена, дети?
– Не жалуемся. Жена пилит, дети денег требуют, все как обычно. Ты-то как?
– Мысли читаешь, дружище. Все то же, все так же. Тяжко.
– А куда денешься?
– Это верно. И некуда, и неохота. Так что тебя ко мне привело?
– А если я просто о здоровье справиться? О жене, о детях?
– Э, нет. Ты бы попроще вино взял. А «Ирнейская лоза» двадцатилетней выдержки так просто не распивается.
Карнеш ответил широкой улыбкой.
– Умен ты… Слушай, девочка за гражданство старается, ее к тебе на три года отправили. Поможешь?
– Что, она вообще работать не хочет? Тогда бутылкой ты не отделаешься!
– Хочет-хочет. Просто… Не наваливай на нее сверх меры? На рассвете пришла, в полдень ушла?
– Ты же знаешь: у меня трое, да ты еще…
– Загонишь