B.C.:
– Быть дееспособным мужчиной в первобытнообщинном племени, а уж тем более воином, и не иметь жён, количество которых является главным показателем уровня твоих возможностей и твоего состояния, по мнению, например, латиноамериканских индейцев яномами, по меньшей мере, глупо. Ты можешь иметь столько жён, сколько можешь иметь. Но иметь жену, это еще и означает защищать и кормить её, а в том числе и её родителей. Жену можно отбить в соседнем племени, можно вырастить, принося еду родителям девочки, которую ты намерен в будущем взять в жёны. Женой может стать супруга погибшего брата или родственника и даже родная сестра, но в последнем случае ты навсегда получишь унизительное прозвище «явере» и значительно подорвешь свой авторитет среди соплеменников.
Мое положение «холостяка» в племени, например, яномами, беспокоило не только разновозрастных представительниц прекрасного пола, но и вызывало среди мужчин у кого искреннее сочувствие, у кого подозрения, а у некоторых и явные опасения за своих жён, откровенно кокетничающих при моем приближении. Женщины беспардонно садились ко мне в гамак, трогали и поглаживали меня, приближая при этом свое лицо так близко, что я всякий раз боялся, что однажды одна из них случайно выколет мне глаз своим украшением, торчащим по обе стороны носа.
Однажды я взял на руки маленькую, примерно четырех лет, симпатичную девочку по имени Афи. Малышка крепко обвила меня ручонками и я некоторое время с удовольствием носил ее на руках. С тех пор, когда я находился внутри шабоно (шабоно – коллективное жилище латиноамериканских индейцев), она непременно была рядом и естественно чаще других получала от меня маленькие знаки внимания и дружбы. Однажды ко мне подошли несколько мужчин. Один из них, оказавшийся старшим братом Афи, положил ее мне в гамак и жестами, исключающими любое неверное толкование, показал, что я могу с ней делать. Каково же было мое благородное негодование. Но, поостыв, я понял, что девочка предлагается мне в будущие жены, причем исключительно вследствие моей демонстрации неравнодушного к ней отношения. Поэтому, отвергая ее в качестве жены, я должен был выдвинуть серьезные аргументы. Пришлось долго объяснять, что я имею более чем достаточное количество жен в своем далеком шабоно, куда я намерен вскоре возвратиться. А знаки внимания к Афи – лишь демонстрация моих дружеских чувств к ее брату и отцу. Это объяснение устроило не только ее благородных и заботливых родственников (которые стали называть меня с той минуты «шори», что означает брат), а также всех остальных соплеменников. Всех, кроме самой Афи. С этого времени я часто натыкался на ее выразительный взгляд и обнаруживал ее почти постоянное присутствие подле себя.
Корр.:
– Не приходилось ли вам участвовать в приятных для обеих полов групповых церемониях, описываемых в художественной литературе, и вообще существуют ли они реально в культуре дикарей?
B.C.:
– Даже перспектива участия в этих приятных, по общепринятому мнению, ритуалах, вызывала во мне сложные чувства. Если я правильно понял, речь идет о групповом