Выиграть жизнь. Сказки из сундука. Виталий Сундаков

Она качает люльку и тихо поет: «Синяя бумажка по полю летала». Мои веки наливаются приятной тяжестью, и я в тысячный раз разглядываю густой и темный лес, вытканный на настенном коврике. Там, возле большого поваленного дерева, стоит огромный медведь. Обернувшись, он не сводит с меня своих желтых глаз. Когда я усну, медведь скроется в чаще, чтобы как всегда вернуться к моему пробуждению. На гвозде, вбитом над ковриком, висит на кожаном шнурке настоящий медвежий коготь. Я бы давно снял его, чтобы показать моим городским друзьям. Но бабуля сказала, что если я дотронусь до когтя раньше, чем стану взрослым, то медведь на коврике навсегда уйдет в лес и унесет мою силу и правду. Потом найти их будет очень непросто. И я буду вынужден искать их по всему свету.

      Я проснулся оттого, что бабушка дрожащими, всегда пахнущими камфарой пальцами повесила мне на шею какой-то медальон на шнурке и мелко меня перекрестила, беззвучно шевеля губами. «Что это, бабуля?» – сонно спросил я. «А ничё, пусть будет, внучек. Не сымай».

      Бабушкин оберег я не снимаю и по сей день. А, отправляясь в очередную трудную экспедицию, я надеваю на шею еще и кожаный шнурок, на котором висит медвежий коготь.

      Настоящую историю когтя я узнал лишь по возвращении со службы на флоте. Уже не было ни моей бабушки, ни бабушкиного дома, в котором я рос. Когда бабушкин дом сносили, маме пришлось снять этот коготь со стены и медведь с коврика, наверное, скрылся в глубине леса, унеся с собой мой детский мир.

      Слушая рассказ мамы, я держал в руках коготь и будто наяву видел все то, о чем она рассказывала.

      Моего прадеда по маминой линии везли к его дому через все село на санях. Рядом с ним на этих же санях лежала окровавленная туша медведя-шатуна. Их так и нашли в лесу, лежащих в обнимку. С медведя сняли шкуру, а прадеда долго выхаживал местный знахарь. Лекарства у него были известные: молитвы да настои из трав. Раны на руках, шее и голове зажили быстро. Но вскоре стало ясно, что мой прадед, охотник и первый плотник на деревне, обезножил навсегда. И тогда Василий Иванович попросил свою жену, мою будущую прабабушку, подать ему заготовленные им деревянные бруски и его широкий охотничий нож.

      – Ложек нарежу, негоже мужику сырым бревном в избе валяться.

      Под утро, глядя на образа, он навалился непослушным телом на широкое лезвие.

      Ножом, которым он «упредил» медведя и «ослобонил детей и бабку» от своей обузы, спустя много лет, его сын – мой дед Петр Васильевич, в день, когда я сделаю свои первые шаги, разрежет на моих ногах невидимые путы. Нет уже ни моего деда, ни прадедова ножа.

      И только коготь того медведя на моей шее по сей день заставляет меня искать свою силу и правду по всему белому свету.

      И больше ничего. Никакого дома, никаких вещей, бумаг, историй. Только память цепко хранит звуки и запахи, яркие картинки, увлажняющие глаза, и мои глупые детские вопросы, заглушающие очень важные ответы: «А кто такой Бог? А что такое Родина?»

      По секрету всему свету

Публично об интимном

      ЭПИЗОД 1

      Тело