Клодий Глабр вырос за его спиной в одной тунике и мечом в руке, визжали свистки центурионов, но все было напрасно!
Гладиаторы резали мечущихся деревенщин, как перепуганных кур, германцы сбивали с ног ударами щитов и быстро вонзали в горло мечи.
Галлы, раскрасившие лица синими полосами, как водится у них, жуткие в отблесках огня, огромные и беспощадные.
Тит уволок Глабра силой, тот оцепенел и не мог идти сам.
Они бежали, бежали через никем не охраняемые главные ворота лагеря, а за их спиной раздавались крики умирающих солдат и торжествующих рабов.
Он так никогда и не сказал им правды.
Не сказал, когда был гладиатором.
Не сказал, когда они вырвались из рабства.
Не сказал, до самого конца.
Спартак.
Собачья кличка, раньше резала слух, потом привык.
Он был римским гражданином и сам служил под Орлами до того, как потерял все.
И теперь, когда их уже тысячи, он делал так, как положено в Риме.
Армия.
Разбить на легионы, галлы у Крикса, германцы у Эномая, все народы, до которых дотянулась железная рука Рима, здесь, у костров в бывшем лагере Глабра.
Теперь это их лагерь!
Нет, никогда тут не будет железной дисциплины, они готовы взбунтоваться по любому поводу.
Но свое место в строю каждый знает и готов занять.
Бывшие рабы делят женщин, овладевая ими на глазах у всех, кидают кости, те, чей жребий выпал, рубят окрестный лес.
Нужны тысячи копий, оружия отчаянно не хватает, и молоты кузнецов грохочут день и ночь.
«Вариний!!!»
Тит застонал, словно от зубной боли!!
Лезвие дрогнуло на точильном круге, обиженно взвизгнуло!
«Два легиона!!
Два полных легиона, и этот дурак разделил их, растопырил пальцы, словно слепой!»
Мерзавцы Спартака настигли их по одиночке, вчерашние рабы повиновались командирам лучше недоучек-новобранцев!
Он разбил Вариния по частям, и они бежали, снова бежали, бросив оружие и раненых, а за ними гнались рабы!
Рабы, гонящиеся за легионерами, Тит думал, что он сойдет с ума, глядя на жалкие остатки пехоты, уныло бредущие по чавкающей под ногами грязи!
«Консулы разбиты!!!!
Тит выл, выл волком, вспоминая этот день!!
Римские консулы разбиты и бегут, словно зайцы!!!»
Ему хотелось умереть в тот день!!
Он выжил.
Спартак лишил его глаза, он помнил, как он полз, пробираясь между грудами мертвых тел.
Рабы устроили праздник, пили и танцевали, полуголые девки, с залитой вином грудью, бродили по полю и добивали раненых.
Он и сам убил одного, стонавшего слишком громко.
Убил, чтобы выжить.
Крикс ушел.
Он ничем не смог ему помешать.
Они орали друг на друга в палатке, галла захлестнула волна самоуверенности.
Юг Италии лежал перед ними беззащитный, вчерашний раб пил власть, как безумец, купался в ней!
Теперь