Конечно, мать и сестры Маяковского терзались, что их любимый Володя не заводит свой дом, живет без жены, детей. Причину несчастья, естественно, видели в Лиле Юрьевне, Бриках. Но Маяковский так никогда не считал до последнего мига. «Лиля, люби меня!» – обращался он к ней на краю могилы, в предсмертном письме, поставив это имя впереди матери и сестер.
И Лиля выполнила последнюю просьбу поэта. Когда его начали предавать забвению, именно она подписала письмо, отправленное в Кремль на имя вождя. На ее письме легла резолюция секретарю ЦК: «Тов. Ежов, очень прошу Вас обратить внимание на письмо Брик. Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям – преступление. Жалобы Брик, по-моему, правильны. Свяжитесь с ней (с Брик) или вызовите ее в Москву. Привлеките к делу Таль и Мехлиса (завотделом печати ЦК и редактор «Правды». – Л.К.) и сделайте, пожалуйста, все, что упущено нами. Если моя помощь понадобится, я готов. Привет! И. Сталин».
Так в судьбу Маяковского вмешался столь решительно Сталин. Вот почему одна из главных площадей Садового кольца, самая красивая станция метро носят имя Маяковского, на этой площади установили памятник поэту, организовали вскоре после наложения резолюции на письме Брик музей на Таганке, начали повсеместно издавать сочинения, изучать на кафедрах литературы, преподавать в школах.
Спустя два года после того, как перед глазами «тов. Ежова» оказалась резолюция И. Сталина с неоднократным упоминанием фамилии Брик, она появилась перед ним в списке «членов семей врагов народа».
Как поступить с ней?
– Не будем трогать жену Маяковского, – сказал вождь наркому.
«Ежовые рукавицы», занесенные было над ней, разжались. (Мужа Брик – Василия Примакова, комкора, известного военачальника с героической биографией – казнили в 1937 году.)
В лодке, на веслах которой сидел Владимир Владимирович, после того как из нее вышла Лиля Юрьевна, наиболее яркой фигурой недолгое время была Татьяна Яковлева. Ее познакомила с поэтом сестра Лили – Эльза Юрьевна Триоле в тот самый день, когда он, расставшись с «двумя Елизаветами», вернулся в Париж.
О силе чувства, вспыхнувшего в октябре 1928 года, свидетельствует тот факт, что Татьяне Яковлевой посвящались стихи, доставлялись корзины цветов в то самое время, когда отдавший это распоряжение поэт вернулся в Москву, мечтал о новой встрече, женитьбе, собственном доме.
Трагедия состояла в том, что русская Татьяна из Франции в Советскую Россию, откуда она эмигрировала, ехать не хотела. Она не представляла