Изобретение науки. Новая история научной революции. Дэвид Вуттон

которые отдавали предпочтение новой науке). Но самое главное – и политическая, и научная революция имеют непредвиденные последствия. Марат жаждал свободы, а в результате революции к власти пришел Наполеон. Ленин, всего за два месяца до Октябрьской революции 1917 г. опубликовавший работу «Государство и революция», искренне верил, что коммунистическая революция быстро приведет к отмиранию государства. Даже Американская революция, которая ближе всего подошла к осуществлению идеалов, вдохновивших ее, демонстрирует огромную разницу между «Здравым смыслом» (Common Sense, 1776) Томаса Пейна, где нарисована демократическая система, в которой большинство может по большей части делать то, что пожелает, и сложной системой сдержек и противовесов, проанализированной в сборнике статей «Федералист» (The Federalist, 1788), – системой, предназначенной для того, чтобы держать в узде таких радикалов, как Пейн. В научной революции среди тех, кто планировал радикальные интеллектуальные перемены, были Бэкон и Декарт, но их планы были воздушными замками, и они даже не могли представить достижений Ньютона. Тот факт, что результат научной революции в целом не был предсказан или спланирован ни одним из ее участников, вовсе не свидетельствует о том, что ее нельзя называть революцией, – это лишь означает, что она не является четко очерченным эпистемологическим разрывом, который описывал Койре[24]. Аналогичным образом, когда сначала Томас Ньюкомен (1711), а затем Джеймс Уатт (1769) изобретали новые мощные паровые машины, ни один из них не предвидел, что в век пара появится грандиозная железнодорожная сеть, опутывающая весь мир, – первая общественная железная дорога на паровой тяге была введена в строй только в 1825 г. Именно эту разновидность революции с неожиданными последствиями и непредсказуемыми результатами Баттерфилд называл термином «научная революция».

      Если рассматривать термин «революция» в узком смысле, как резкие перемены, одновременно затрагивающие всех, то научной революции не существует – как и неолитической революции, революции в военном деле (после изобретения пороха) или промышленной революции (после изобретения паровой машины). Но мы должны признать существование продолжительных, неравномерных революций, если хотим отвлечься от политики и понять масштабные экономические, социальные, интеллектуальные и технологические перемены. Кто, например, станет отрицать «цифровую революцию» на том основании, что это не одиночное и дискретное событие, локализованное во времени и пространстве?

      Можно усмотреть определенную иронию в том, что Баттерфилд принял на вооружение ретроспективный термин «научная революция», а также в выборе названия для его книги, «Происхождение современной науки». В 1931 г. он опубликовал работу «Виг-интерпретация истории» (The Whig Interpretation of History), в которой атаковал историков, представлявших английскую историю таким образом, словно она естественно и неизбежно вела к триумфу либеральных ценностей Скачать книгу