Сама постановка дерзкой задачи познать Вселенную возможна лишь для того, кто сам есть вселенная, кто в силах противостоять Вселенной как равный, как способный включить ее в себя.
Самые страшные люди – это люди, одержимые страхом.
Свобода аристократична, а не демократична. Она обращена к личности, а не к массе. Ваша же общественная свобода может быть самой страшной тиранией, она может превратиться в порабощение всех.
Свобода и равенство несовместимы. Свобода есть прежде всего право на неравенство, на возможность увеличивать объем и ценность своей жизни. Равенство же есть прежде всего посягательство на свободу и направлено против всякого различия и права на возвышение.
Свобода не демократична, а аристократична. Свобода не интересна и не нужна восставшим массам, они не могут вынести бремени свободы.
Свобода расковывает безудержную волю к равенству и таит в себе семя самоотрицания и самоистребления.
Смысл смерти заключается в том, что во времени невозможна вечность, что отсутствие конца во времени есть бессмыслица.
Средний человек нашего времени идей не имеет, он имеет инстинкты и аффекты.
Средства, которыми пользуется человек, гораздо важнее «целей», которые он преследует, ибо они больше свидетельствуют о духе человека.
Стихия революции всегда была антиперсоналистической, неблагоприятной свободе духа, свободе личности.
Существование личности предполагает существование сверхличных ценностей. Личности человека нет, если нет бытия, выше его стоящего, если нет того горнего мира, к которому она должна восходить.
Считать себя страшным грешником такое же самомнение, как и считать себя святым.
Творческая мощь индивидуальности умаляется и распадается в деторождении. Личность распадается в плохой бесконечности рода.
Терпимость не есть равнодушие и безразличие к добру и злу, терпимость есть добродетель свободолюбия и человеколюбия, бережное отношение к человеческим душам и к их жизненному пути.
Только мещанская мораль понимает долг, как что-то внешнее человеку, навязанное со стороны, враждебное ему.
Тоталитарные государства, которые стремятся к могуществу и требуют военной храбрости, не допускают моральной и гражданской храбрости и воспитывают рабов-трусов.
Трагизм нравственной жизни совсем не в столкновении добра и зла, божественного и дьявольского, трагизм прежде всего в столкновении одного добра с другим добром, одной ценности с другой ценностью.
Трагична не только неразделенная любовь, трагична всякая любовь по самой своей сущности, так как она не знает удовлетворения и успокоения, так как та идеальная мечта, которую лелеет в себе человеческая душа, не может осуществиться в жизни.
Труден и трагичен путь свободы, потому что нет пути более ответственного и страдальческого. Всякий путь необходимости и принуждения –