Власть техники требует от человека невероятной активности, от которой он становится пассивным. Он становится средством внечеловеческого процесса.
Вся значительность, смысл и ценность жизни определяется скрытой за ней тайной, бесконечностью, не подлежащей рационализации, о которой возможен лишь символ и миф.
Вся политическая и социальная история XIX века есть драма столкновения свободы и равенства, и мечта о их гармоническом сочетании есть утопия. Не может быть примирения между притязаниями личности и притязаниями общества, между волей к свободе и волей к равенству.
Гениальная жизнь знает минуты экстатического блаженства, но не знает покоя и счастья, всегда находится в трагическом разладе с окружающим миром.
Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад.
Демократическая мораль отрицает индивидуальность каждого во имя призрака индивидуальности всех других. Демократическая мораль неизбежно вырождается в самодовольное и властолюбивое мещанство, в хамство, не ведающее душевной чуткости и изящества, в ремесленную муштровку и нормировку.
Для того чтобы утвердилась человеческая индивидуальность, человеческая личность, для этого она должна сознавать свою связь с началом более высоким, чем она сама.
Добро появляется вместе со злом и исчезает также вместе с ним. В этом состоит основной парадокс этики.
Добрые Дела, которые совершаются не из любви к людям и не из заботы о них, а для спасения собственной души, совсем не добрые. Где нет любви, там нет и добра.
Догматизм есть цельность духа; творящий – всегда догматичен, всегда дерзновенно избирающий и творящий избранное.
Евангелие есть учение о Христе, а не учение Христа.
Если наука переходит в философию, то философия переходит в религию.
Есть одно мерило, которым можно измерить свободу, это веротерпимость.
Женщина – коренная, быть может единственная слабость мужчины, точка его рабского скрепления с природой, ставшей ему до жуткости чуждой.
Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.
Жизнь пола – безликая, родовая. В ней человек является игралищем родовой стихии. Сексуальное влечение само по себе не утверждает личности, а раздавливает ее.
Жизнь продвигается в направлении утопий. И, пожалуй, начинается новый век, когда интеллектуалы и весь класс культурных людей будут мечтать о нахождении средств для избежания социальных утопий и возврата к неутопическому обществу, менее совершенному, но более свободному. Ибо, чтобы всех людей сделать совершенными, необходимо многих из них лишить свободы.
Злейший враг свободы – сытый и довольный раб.
Идея призвания по