Раньше театр обогащал и учил, теперь он разрушает и развращает.
«Ткатр превращает толпу в народ», – говорил Томас Манн. Современный театр превращает народ в сброд извращенцев.
Стыд, совесть, такт – сейчас все это ушло из искусства: из театра, кино, живописи, литературы. Раньше театр уважал чувства зрителя.
Иногда думается, что эти заезжие, как правило, молодые режиссеры, которые на русской сцене уродуют русскую и мировую классику, у себя дома в узких кругах смеются и говорят, что русские любое дерьмо съедят («… смеясь, он дерзко презирал земли чужой язык и нравы…»). Так Саакашвили, поставляя в Россию пойло, вместо вина, говорил, что русские любое пойло выпьют… (Как-то на слуху новые театральные режиссеры у нас, в основном, прибалты: похоже, Прибалтика стала у нас (с особой любовью!) спасительницей-посредницей в искусстве между протухшей в классике Россией и «передовой» Европой). Но, может быть, они вполне дружелюбно хотят нас продвинуть и придвинуть ближе к «передовой» европейской культуре, ибо до некоторых западных сцен мы еще «не доросли».
«Три сестры» Чехова по-немецки. (Немецкий театр привозит этот спектакль в Россию, страну Чехова, а Россия это позволяет…)
Четыре уродливые, омерзительные маски (3 сестры и брат) бродят по сцене, кричат, визжат, валяются по полу, корчась в судорогах и визгах, сидят с идиотскими «лицами» – масками на какой-то куче белого тряпья т. п.. По домыслам недоумка-режиссера, их мало воспитывали родители и они остались такими детьми-недоумками… А немецкая молоденькая актрисочка заявляет: «В Москву, в Москву.» – это так банально, так устарело» (К счастью, не видела весь спектакль, иначе потеряла бы много здоровья).
Да, эта пьеса не немецкая – русская. И не современная. Она о времени великих иллюзий и надежд, волею исторических обстоятельств не оправдавшихся, когда ожидаемый и начавшийся расцвет обернулся катастрофой. И не стоит молоденьким фифочкам касаться этих тем – получается мерзко…
Берлинский музыкальный театр, в котором великолепная акустика, прекрасные моцартовские музыкальные традиции ставит оперу Моцарта «Похищение из сераля». Испанский постановщик переносит действие в современный бордель. Звучит великолепная музыка Моцарта. Оркестр и певцы не вызывают нареканий. Под эти звуки на сцене множество половых актов, обнаженных тел, актов насилия. На премьере – театральные критики, поклонники оперы Моцарта – кричат, возмущаются, покидают зал. На последующих представлениях обычная публика, молодежь – они воспринимают все спокойно, как должное. Они уже хорошо подготовлены. [378].
Свобода! – Круши, выдумывай, пробуй! И «свободный» «режиссер» надевает на своих актеров шлемы, украшенные не цветами, не перьями, а половыми членами и заставляет их таскать по сцене