От деда остались командирские часы, врученные ему государством на пятидесятилетин Победы (потом отец из забрал вместе с оргомным долгом перед матерью, за который она рас
плачивалась сама – в итоге часы отдавала мне бабка в 2013 г., а отца больше невидел). Еще государство ометило вклад ветеранов в победу и строительство страны, – которая потом была разрушена, – фронтовой фляжкой с намеком на заливание водкой горя потери всего, заработанного за жизнь. И многие ветераны пили.
Мы были на какой-то турбазе. Какой-то мальчик почти склонил меня к покупке спиннига, – или это было в другой раз. Не важно, – важно то, что позвонила бабушка и сказала что дед умер. Как оказалось, он уже время лежал в больнице, и сердцем не перенес операцию. Не думаю, что можно верить в рассказ о его легкой смерти во сне. Но итога это не меняет. Вернувшись, деда я застал уже перед похоронами, в их с бабкой квартире, с другими бабками. Быстро подошел, простился, и мать меня быстро увела. Закрыла дома, и поехала на похороны. А я еще долго не мог избавиться от картин в голове о том, что в могилу я опускаюсь вместе с ним.
Попугай Лори, мой единственный друг, умер незадолго до деда. И что странно, о его смерти я узнал так же издалека, вот из какого – не помню. Приехал – попугай уже закопан.
Когда меня выгнали из гимназии, мать некоторое время выбирала новую школу – и в списке была еще одна гимназия. Но закончилось все почему-то химическим лицеем. В обшарпанном, разбитом здании, дважды перезжая на новое место учили меня и прочих химии, биологии, – по десятибальной системе. Ездил я в него на трамвае, от трамвая ходил далеко, и по дароге происходили неясные вещи. Школьники там были именно такими, каких бы выгнали из гимназии через неделю. Лихо издевались надо мной на стадионе подтягиваниями и прочим, любили клейкие резиновые мячи (продавались в 90-е – «лизуны») и маленькие – стучать об стенки. На стенки еще любили прыгать с разбега ногами и пытаться пробежать вверх. Меня просто перекидывали через себя толчком ног в грудь из положения лежа. Не сказал бы, что, как инвалид, находящийся уже пятый год в одной комнате, есть желание сломать стены или прыгать на них, но были далее по рассказу и ранее по жизни люди, которые ради своих целей перекидывали меня через себя абсолютно так же. Или просто ездили на плечах. Или просто брали, что понравится.
Директор лицея, – что, как и все, не удивительно – предпочел умереть в 2017 г.
В лицей приезжал один раз папа. В это же время они с матерью решили сделать мне подарок. Или не мне – самим посмотреть. И, через первую гимназию, отправили меня в Англию. Предварительно подчеркнув, как нелегко и быстро был получен загранпаспорт и какие средства были разменяны на фунты и где. И я, пухлый, нелюбимый мальчик, полетел в Хитроу, – и далее, – через Уимлдон – в предместье Лондона, где жил в английской семье с еще одной смутной личностью из Тулы. Англия англией, – Тауэр, Хемптон-коурт,