Проснувшись, Лёнька начинал тянуть к себе в кровать одну книжку за другой. Аккуратненько переворачивал листочки, внимательно рассматривал картинки и что-то бормотал себе под нос, будто читал. Пока он все пересмотрит, мы и поспим еще часок-другой.
Занятия в первый год я решила проводить по пятнадцать минут, но серьезно: за столом, с оценками, как принято в школе.
Своему будущему ученику я все объяснила, преподнесла как игру. Но портфель с книжками тем не менее достала, чтобы все было по-настоящему.
Наступил первый день занятий. Лёня взял портфель и прошел из коридора в комнату, как будто явился в класс. Мы сели за стол. Я открыла букварь на первой странице и приготовилась задать вопрос по картинке. В этот момент сын повернул ко мне голову и сказал:
– Нет, мамочка, все должно быть не так. Первым уроком будет музыка. Ты садись за пианино, играй, а я буду петь и танцевать.
Осенью муж, в основном для собственного творчества, купил в комиссионке подержанный, но очень хороший немецкий инструмент – фирменное пианино. Лёнька к нему в то время особого интереса не проявлял, но когда папа или я играли – ему нравилось.
Вот за этот инструмент меня тогда и попросил сесть мой ученик. Я попыталась что-то возразить, но бесполезно. Сын уже пел и одновременно двигался по комнате, изображая какой-то танец. Пришлось играть. Когда прошло несколько минут, я закрыла крышку инструмента и сказала, что урок окончен, началась перемена.
– Вторым уроком будет чтение, – быстро и как можно убедительнее произнесла я.
Но Лёня моих слов как будто не слышал. Он заявил, что вторым уроком должна быть физкультура, и, не дожидаясь каких-либо возражений с моей стороны, начал делать разные упражнения. Мне ничего не оставалось, как тоже замахать руками.
Третьим уроком сын потребовал сделать рисование. Он очень любил рисовать, но научился этому годам к двенадцати. Работал Лёня простым карандашом и углем. Особенно ему удавались животные. А чтобы научиться рисовать людей, он приобрел специальную книгу. Сын мог целый вечер трудиться над портретом женщины, пока лицо не получалось выразительным. Также он любил рисовать машины и, вероятно, как все мальчишки, мечтал о ней. Когда Лёня уже учился в средней школе, несколько его работ были представлены на выставку школьного рисунка. К сожалению, назад они к нам так и не вернулись.
А тогда, будучи еще малышом, наш художник рисовал так: закрашивал весь лист разными красками, а затем начинал рассказывать, что на нем нарисовано:
– Мамочка, ну разве ты не видишь? Это улица, здесь едут машины, по дороге идут люди, а это высокие красивые дома.
Очень удивлялся, почему я не видела всего, что он перечислял. Одну из таких работ и подал мне сын в конце нашего третьего урока.
Наконец, я с трудом уговорила Лёню заглянуть в букварь. Но сил