Мой брат, Вадим, когда ему было двенадцать лет, поспорил с приятелем, что сможет пройти по карнизу от одной комнаты до другой. Весь ужас заключался в том, что карниз этот, не более 70 сантиметров шириной, находился под нашими окнами седьмого этажа!
Вадим медленно, боком, прижимаясь спиной к стене, двигался по карнизу, стараясь не смотреть вниз. Все шло хорошо. Но, дойдя до середины пути, он бросил взгляд на мостовую и уже не смог отвести его. Ноги брата будто приросли к карнизу. Вадим замер, вжавшись в стену и широко раскинув руки.
А внизу уже собирался народ…
В это время с работы возвращалась мама. Она подняла глаза вверх, туда, куда смотрели все, и… обомлела. На карнизе стоял ее сын. У нее хватило сил крикнуть:
– Сыночек, стой спокойно, не шевелись – я сейчас тебе помогу.
Влетев в комнату, спокойно (так умела только она) мама стала вести брата дальше, говоря:
– Сделай шажочек. Ставь ногу рядом. Еще один. Не торопись. Все хорошо. Молодец.
Однако, когда Вадим благополучно спрыгнул с подоконника на пол комнаты, ему досталось по полной программе…
Меня тогда дома не было, и узнала я о происшедшем лишь через несколько лет от Вадима. А бабуля не любила рассказывать эту историю. Вероятно, чтобы не переживать все заново. Соседи говорили, что после этого случая седины у нее сильно прибавилось.
А мы с сыном по-прежнему продолжали гулять в парке. Лёнька, как медвежонок, переваливаясь с одной ноги на другую, шел по широкой аллее сада, подходил к каждой скамейке, где сидели отдыхающие. Он пытался о чем-то с ними поговорить, издавая при этом одному ему понятные звуки. Слушатели с удовольствием откликались. Я обычно сзади шла на расстоянии. Сын даже не оглядывался на меня. В этот момент мама была ему не нужна. Лёнька жаждал общения – его интересовали новые люди. А они радовались забавному малышу.
Очень скоро моего сына знали все пенсионеры, которые обычно днем занимали скамейки в саду…
Когда эта книга уже была закончена и – казалось, что последняя точка в ней поставлена, я вдруг почувствовала острое желание побывать там, где прошло мое детство, где я взрослела и влюблялась, а позднее вышла замуж и стала мамой… Мне хотелось также показать те места моему нынешнему мужу – моему первому читателю, критику и «главному редактору» данной книги…
Мы поехали к тому самому дому № 24. (Дом этот был построен до войны в 1939 году, меня тогда еще и на свете не было.)
Не спеша от станции метро «Ленинский проспект» пошли по улице, которая раньше называлась Калужской, а площадь, где теперь стоит памятник первому в мире космонавту Юрию Гагарину, – Калужской заставой (из-за старой слободской застройки она была во много раз меньше). Заканчивалась улица огромными, длинными домами полукруглой формы, обнимавшими, казалось, все близлежащее пространство.
Вероятно, по замыслу архитекторов такая композиция не только символизировала парадный въезд в город, но уже тогда предполагала развязку будущих улиц и проспектов.
Далее