Отправить его послание мы не успели – папа вернулся. Но этот лист бумаги я храню до сих пор. Ведь на нем – первые в жизни буквы, написанные Лёниной рукой.
Летом 1972 года я работала старшей вожатой в пионерском лагере под Старой Рузой.
Располагался он в лесу, на берегу Москвы-реки – еще один райский уголок. Отрядные домики не нарушали этой красоты, они естественно вписывались в пейзаж между сосен и берез. Большая солнечная поляна была приспособлена для общих торжественных мероприятий и пионерских костров – как же без них?! И, кроме этого, это место было царством тишины. Легкий шелест листвы, стук дятла, далекое заречное «ку-ку» делали его еще только «тише». Даже неугомонная лагерная жизнь была вся пронизана царившей кругом аурой.
В это время Лёня отдыхал на даче с детским садом. Мы не виделись целых два месяца! И на последнюю смену я взяла его к себе, в самую младшую группу. Ему исполнилось четыре года. Освоился он быстро и в моей опеке не нуждался. Каждый был занят своим делом. Но иногда, когда лагерь успокаивался, мы тайком ходили слушать тишину, смотреть на гладь Москвы-реки и любоваться звездным небом…
Это был небольшой лагерь имени Глиэра от Музфонда, и к нам нередко на разные мероприятия заглядывали известные композиторы и поэты, жившие неподалеку на дачах.
В тот раз на закрытие лагеря пришли Александра Пахмутова и Николай Добронравов, а также много других гостей и родителей.
Дети готовились к концерту давно, много репетировали. Вместе с ними был и Лёня. Я, конечно, волновалась: сцена все-таки, а в зале клуба – аншлаг!..
Но сам Лёнька, кажется, совсем не боялся. Он вышел улыбающийся, красивый; одетый, как настоящий артист: на нем были отутюженные брюки, белая рубашка, жилет и большое жабо. Пел он звонко, задорно и весело: «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер!..»
«Кто весел, тот смеется, кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!» В подтверждение этих слов Лёня убедительно взмахнул рукой.
Зал взорвался: «Браво! Бис!»
А артист то ли растерялся, то ли ему самому понравилось – стоит и не уходит со сцены. Я с места ему рукой показываю, дескать, уходи… А он вдруг громко мне в ответ заявляет:
– Мама, ну что ты показываешь, что я должен уходить, я еще петь хочу.
Новая волна аплодисментов и смех поддержали это его желание. А Александра Николаевна, улыбаясь и продолжая аплодировать, сказала:
– Пусть поет, сколько хочет.
И Лёнька на бис еще раз с удовольствием спел о веселом ветре.
Это был успех! Первый настоящий успех!
Концерт закончился песней Аркадия Островского «Пусть всегда будет солнце». Пели и артисты, и зрители. А потом на поляне, вокруг взметнувшегося высоко к небу пламени, было исполнено еще очень много песен и конечно же гимн пионерии – «Взвейтесь кострами, синие ночи»…
Как-то