– Каком именно?
– В процессе взаимных ласк. Поцелуи – это только начало и обычно зажигают пожар в крови.
– Вот как?
– Да, это самая обычная история. Даже в Китае все делается именно так.
Он легонько гладил ее руки до самых запястий. Бархатная амазонка еще не совсем высохла.
– Собственно говоря, Мегги, вам нужно кое-что знать, поскольку вы уже взрослая женщина.
– Что же мне следует знать?
– В Англии это тоже делается. Как в любой стране.
– Вы уверены? Насчет языка?
– О да.
И тут она сообразила.
Джереми, должно быть, тоже проделывает это с Шарлоттой. Открывает рот, когда ее целует. А она? Тоже открывает? Нет-нет, только не думать об этом!
– Вы находите это неприятным?
Мегги в задумчивости нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Ему захотелось прикоснуться пальцем к этой пухлой губке или… или провести по ней языком.
– Нет, вовсе нет. Просто очень любопытным. О Боже, неужели мой отец и Мэри Роуз тоже так целуются? – с искренним ужасом выпалила девушка и, поняв, что проговорилась, зажала рот рукой. В эту минуту у нее сделалось такое лицо, будто она отдала бы все на свете, лишь бы взять слова обратно. Лишь бы не показать, что в голову приходят подобные мысли.
Он снова сдержал смех.
– Я не настолько порочен, чтобы рассуждать о супружеской жизни викария и его жены.
– Вы правы. И мне следовало бы молчать, – со вздохом согласилась Мегги. – Смотрите, это не солнце выглянуло?
– Да. И кажется, дождь прекратился.
Она не знала, то ли радоваться, то ли огорчаться. Совершенно непонятное утро. Во всяком случае, необычное.
– Интересно, выбрали бы теперь Макс и Лео победителем именно вас?
– Наверняка, – без колебаний выпалил он.
Она рассмеялась, но не громко и восторженно, а как-то вымученно, потому что не могла забыть прикосновение его губ… его объятия, большие ладони, гладившие ее: пугающее и все же завораживающее ощущение.
Томас смотрел в ее запрокинутое лицо и думал: «Что же, я научил тебя кое-чему, и это манит и одновременно тревожит. Хорошее начало».
Вслух же он беспечно бросил:
– Наверное, для того, чтобы действовать наверняка, мне придется рассказать им превосходную историю о страшных, чешуйчатых, огнедышащих драконах, и безмозглых рыцарях, которым больше нечего делать, кроме как лезть в их пещеры и вызывать бедняг на бой.
– Боюсь, Макса и Лео больше невозможно подкупить занимательными историями. Мало того, я даже не могу сказать, что может их теперь сбить с пути истинного. Они стали взрослыми, и я больше их не знаю. Проблема в мужском мозгу – вещи совершенно таинственной и непредсказуемой. Похожей на большую спутанную массу сплошных недоразумений. Поверьте, я делала для них все, что могла. Макс собирается стать викарием, как папа, поэтому он не может быть очень уж большим грешником, верно?
– Разумеется. Хотите