shravanna-nayana-jam vaa maanasam va-aparaadham
vihitamavihitama-vaa sarvametat-kshamasva
jaya jaya karunnaabdhe shrii-mahaadeva-shambho
shrii-mahaadeva-shambho
Это мантра-колыбельная и исповедь одновременно, в которой мы просим великодушного Бога Шиву (одно из Его имен – «Shambho» или «великодушный», «приносящий счастье») о прощении за все наши прегрешения: вольные (продиктованные обязанностями, традициями) и невольные (нечаянные, оживленные игрой страстей или вовсе неосознанные), которые мы успели совершить в течении дня. Дословный ее перевод25 чист и поэтичен, а мелодия, которой украшают мантру в нашем Ашраме, такая светлая и добрая, что невозможно не расплыться в улыбке, напевая ее. Такое ощущение, что смысл вообще порхает на уровне этой мелодии, и смысл ее таков: «Мы друг друга простили заранее». Возникнет вопрос: кто такие «мы»? А в ответ прозвучит: Бог и человек. Бог прощает все наши прегрешения, если мы способны простить себя – только и всего. Но это не говорит, о том, что можно украсть сегодня утром или в обед, попросив прощения вечером, а о том, чтобы простить настолько, чтобы не появилось желание отбирать.
Так мы лежали, смотрели на распахнутые глаза-звезды и улыбку-месяц самого неба, самого Бога… как вдруг на соседнюю подушку приземлилась холщовая сумка. Это был Саша или вернее – Александр Великий.
– Чего это вы так мило улыбаетесь? Щеки не устанут? – начал он как всегда бесцеремонно.
Без малейшего желания отрываться от созерцания красот позднего вечера, мы продолжили пение, но естественно, как мне, так и Юле было уже совершенно ясно: очень скоро и нам придется опуститься на Землю подобно нашей соседке – видавшей виды Сашиной сумке. Однако тогда я и не подозревала, какие невероятные виды откроет и мне Александр в тот особенный вечер…
Я закрыла глаза, чтобы «смягчить падение», и через пару секунд позволила себе начать разговор.
– Привет, – только и смогла выдохнуть я, оставив без ответа колкости по поводу щек – уж очень сильная была мантра. Не хотелось ни злиться, ни тем более ехидничать.
– Ну наконец, вернулась! А я уже думал, так и просижу тут рядом с улыбчивым истуканом…
Великий явно пытался вывести меня из себя и ему это, признаюсь, начало удаваться.
– Слушай, Саша, а что такого страшного в том, что нам хорошо, и откуда у тебя эта зависть улыбке? – не удержалась я. – Чем она тебе мешает?
– Мне – ничем! – отрезал приятель (или скорее – неприятель). – Но не забывай – ты на севере Индии, и улыбка здесь может… хотя, что это я! Поехали, покажу тебе одно место – там тебе на захочется напрягать скулы.
– Очень заманчивое предложение! Ты в рекламе, случаем, не работал? – парировала я.
– Не работал, – отсек он. – Такие места не рекламировать, а знать надо! Как можно побывать в Индии, не повидав ее изнутри?
«И все же работал», пронеслось у меня в голове: красиво поет! Знает, как разбудить интерес даже в моем утомленном практиками теле, еще