Мое лицо застыло в вопросе.
Слава посмотрел мне в глаза, а затем медленно и без тени его всесильной улыбки произнес длинное, некрасивое слово:
– Дискриминация.
– Дискриминация? – эхом отозвалась я.
– Да, дискриминация: расовая, национальная, половая, религиозная – вот то, что будило чувства в юном адвокате. На каком краю света он бы ни был – в Англии, в Индии или Южной Африке – везде вставал на защиту угнетаемых.
– Да, таких людей в мире немного… – заметила я с тяжелым вздохом, вспоминая первого президента Гавайев, ученого, революционера и нашего со Славой соотечественника, Николая Судзиловского (Nicholas Russel), который, где бы ни находился – в России, Англии, Румынии, Болгарии, США, Японии или на Филиппинах – везде заступался за честных и, естественно, не нужных властям свободомыслящих, и по какой-то неведомой причине, не вошедший ни в один учебник истории. Видимо, сочли слишком опасным для «инкубатора» послушных граждан.
– Да, таких людей в мире немного, – задумчиво повторил он, – а еще меньше тех, кто противостоит всей этой несправедливости лишь с одним чистым сердцем, никаких там тебе ружей, бомб и пулеметов. Именно поэтому День его рождения весь мир отмечает как День ненасилия.
– О, кажется, я догадалась, в честь кого все эти люди осыпают улицы лепестками роз!
– Ну наконец-то! Итак это…? – и Слава пальцами изобразил барабанную дробь.
– Махатма Ганди!
– Бинго! Выходит, ты все-таки ходила в школу? – губ друга коснулась улыбка.
– Естественно! Но это не в школе я узнала про сатьяграху – «упорство в истине»…
– Как? Ты что, хочешь сказать, что окончила и институт?
– Бинго! – парировала я, и рассказала, как почти десять лет назад под старинными сводами факультета социологии СПбГУ, мы, вчерашние школьники, с жаром обсуждали революции: французскую, октябрьскую и даже сексуальную, но ни одна из них не вызвала столько понимания и приятия, как протест Махатмы Ганди! Ответить злу ненасилием – это качественно иная революция. Хиппи шестидесятых также были миролюбивыми пацифистами, но метод Ганди был очевидно глубже: основание прочнее. У хиппи – наркотики и свободная любовь, а Махатма стоял на твердой платформе вселенского закона непричинения зла всему живому – Ахимсы. И это именно закон, как и все законы природы, который нельзя отменить или игнорировать. Суть его предельно проста и уловима: мир – единый живой организм, все «клетки» которого очень тесно взаимосвязаны, поэтому насильственное воздействие на одну часть негативно сказывается на всем мире и прежде всего на том, кто стал источником насилия. Вот так, вооружившись одним здравым смыслом, путем голодовок и призывов к бойкоту английских товаров, Ганди освобождал Индию. Мы, совсем юные социологи, не хотели лезть в политику и вникать во все тонкости отношений