– Знаешь, болезнь может прийти и не по нашей воле, но то, как скоро мы из нее выйдем – в наших руках.
Затем мы закрыли дверь, вышли на улицу и увидели Дженни: она несмотря на больное горло пришла помочь. Мы с Шанти Ма улыбнулись друг другу – как же она была права!
А потом взяли Дженни под руки и повели пить горячую масалу в ее любимое кафе – «Офис».
Вообще «Офис» всегда был местом встреч. Однажды я пришла туда за фруктовым салатом и увидела знакомого Сашу. Он смотрел на меня и убеждал, что по Ришикешу бродит такой же энерджайзер, как и я, и нас обязательно надо познакомить. И как это почти всегда и бывает в Индии, Вселенная моментально реагирует на сказанное вслух, – и в кафе залетает тот самый парень и тоже – Саша. Сказать, что он юла – не сказать ничего! Он одновременно объясняет что-то в телефон, жмет руки практически всем собравшимся, небрежно дает миллион поручений, связанных с его завтраком, хозяину заведения Аппи, и, наконец, усаживается напротив меня:
– Александр!
– Оля. А почему именно Александр? (В Ришикеше редко кто-либо представляется полным именем, даже если ему перевалило за пятьдесят).
– Потому что Александр Великий, девочка моя!
– Вообще-то, я не твоя девочка!
– Но это Санек уже не слышит, а рассказывает нашему общему знакомому о том, как он только что побывал… в Раю.
Саша вернулся из монастыря, выросшего на высоком светлом холме в предгорьях Гималаев. Там обитают сотни ароматных цветов и повсюду кружат белоснежно-лимонные бабочки. Жители Ашрама пьют родниковую воду прямо из-под крана, а внизу струится чистейшая река. Все это напоминало сказочную идиллию, кроме одного: Саше туда вход заказан. Настоятель ашрама уже не первый год отказывал ему в праве находиться там более нескольких часов, что еще больше разжигало в Александре Великом желание остаться там и обучаться у Рахи Бабы (так звали основателя монастыря). И тут взгляд возбужденного рассказчика упал на меня.
– А ты такая хорошая, светлая, с тобой меня точно пустят.
Я в голос рассмеялась от его откровенной наглости – ну и Санек!
– А что, я серьезно! – не унимался он.
Пришлось встать из-за стола и попрощаться.
И в эту