Марион помрачнел.
– Новар, это долгая неприятная история, – сказал он. – Вы ее обязательно услышите, но немного позже.
Затушив костер, расселись по флайерам: Дели, трайд, Юл-Кан – в один, Тасури, Джанулория и Эрго – в другой.
Ихлак со страхом вжался в кресло, боясь посмотреть в окно.
– Очень высоко, – сказал он, жалобно глядя на звездных людей.
Дели рассмеялась, взяла его за руку.
– Да разве это высоко? Вот если бы мы летели в космос – вот там было бы по-настоящему высоко. Камарлен, то есть Ихлакит был бы маленьким, маленьким, как мой кулак. А здесь даже упасть будет не больно. Это же, наоборот, здорово! Смотри, вон какие-то деревья, речка, а вон Ялтхари!..
Девушка без умолка болтала всю дорогу, занимая Юл-Кана, а Марион, не говоря ни слова, безотрывно смотрел в простирающуюся вокруг них инопланетную ночь, озаряемую огнями флайеров, и думал о чем-то своем.
На космодроме Исследовательского Центра возвышались два фрегата – гигантские, по сравнению с флайером, внушительные, суровые, рожденные для длительных перелетов в безвоздушном пространстве, неприступные и несокрушимые, как скалы.
На этот раз здесь не было так уныло и пусто, как в прошлый раз – суетились офицеры возле кораблей, Исследовательский Центр светился огнями и жизнью, несколько человек бежали встречать прибывшие флайеры, и все было залито ярким светом прожекторов.
Их закружил круговорот лиц, голосов – радостных, вопрошающих, жужжащих вокруг них, как рой пчел, а многочисленные руки незаметно, словно по волшебству перенесли их в Исследовательский Центр. На все вопросы они лишь устало отмахивались, повторяя:
– Ради космоса, дайте прийти в себя, дайте нормально поесть и попить, а потом можете задавать любые вопросы.
После сытной еды офицеры ушли на длительное совещание, а Эрго, по настоянию трайда , поместили в изолированную комнату и, как к особо злостному преступнику, приставили стражу. Дели не стала задерживаться и, поев в свое удовольствие, тихонько удалилась. Найдя свободную комнату, рухнула на постель, показавшуюся мягчайшей периной после стольких ночей, проведенных на жесткой земле под открытым небом. Истан привычно устроился рядом, прижавшись теплым боком.
Она уже начала засыпать, сладкая дремота уже напевала ей свою тихую песню, когда в дверь кто-то робко постучал.
– О Деллафия, нигде нет покоя! – с сожалением согнав сон, проворчала девушка. – Кого там еще принесло? Войдите!
Дверь послушно отъехала в сторону, и Дели остолбенела от изумления. Перед ней стояла Императрица Дельфина. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, не находя нужных слов.
Дельфина была, как всегда, прекрасна. Нежное бледное лицо с огромными кроткими глазами, длинные роскошные волосы собраны в замысловатую прическу, на голове – корона из кроваво-красного лавальса22, – настоящее произведение искусства, которым можно было любоваться,