С нетерпением жду письма огненного человечка о ее беседах с нашими парижскими представителями. Я не имею ответа на свое письмо от г-жи де Во, должно быть, не знает, что ей написать. Надеюсь, что Лепети выслал Вам список Президиума в Ос[ло]. Неплохо было бы завязать сношения с Монсоном, написать ему о Пакте и выслать Просидингсы. Наш Лепети не воин, и все, что он пишет, старо и неубедительно. Без внутреннего горения, при малодушии ничего не продвинуть. Его нужно припугнуть немного. Думаю написать ему твердое письмо. Теперь очень изумило и обеспокоило меня следующее обстоятельство. В одном из своих осенних писем ко мне Лепети упоминал о выставке Манджкуо[232], которая состоится в нашем Центре под флагом наших Учреждений. Я полагала тогда, что это делается с ведома Н.К., и вдруг из последнего письма от конца янв[аря] Н.К. я вижу, что он ничего об этом не знает и спрашивает меня, что сей сон означает? Родные мои, известно ли было Вам это обстоятельство и было ли на это дано Ваше принципиальное согласие? Ведь мне было преподнесено это как нечто решенное. В своем письме от 30 дек[абря] Лепети пишет: «Они по-прежнему сочувствуют устройству выставки под флагом наших Учрежд[ений]». Может быть, они и сочувствуют, но вряд ли мы сочувствуем этому после всех их попустительств, чтобы не сказать хуже. Вы уже получили письма Н.К. от конца янв[аря] и знаете, как посеянная бот[аниками] мерзость продолжает распространяться. Истинно, черная рука послала этих двух негодяев. При самых неожиданных комбинациях будем наталкиваться на посеянное зло. Пусть Друг очень имеет это в виду и не доверяет кажущемуся затишью с их стороны. Н.К. прав, что можно думать о существовании прямого и глубокого заговора. Также характерно, что никаких последствий обещанного воздействия со стороны соотечественников Са[вада] не слышно. Конечно, по-прежнему отношусь спокойно к травле со стороны р[усских] отбросов, ибо нужно узнать всю шайку, весь гнилой материал должен быть обнаружен и отброшен. Важно то, что там, где нужно, все протекает прекрасно.
Радуюсь росту Отделов имени Р[ериха]. Получила письма от Группы Ж[ивой] Эт[ики], пересланные Порумочкой. Отвечу им всем вместе. Я завалена перепиской, и очень ответственной. Правильно, что Зиночка отказала давать д-ру Ас[ееву] отчет о пребывании и работе Н.К. Также я не поощряю слишком частое помещение статей Н.К. в его журнале. Не дала разрешения воспользоваться выдержками из моих писем для следующего выпуска. Считаю, он может выйти и без этого имени. Ведь положение там не лучше, нежели в Харб[ине], в смысле церковности, изуверства и зависти. Годного материала там нет, кроме самого Ас[еева]. Думаю, что в Болгарии собрался более интеллигентный класс, но время покажет. Конечно, трудно запретить печатать рецензию о том, что стало публичным достоянием. Потому, если Ас[еев] хочет писать о Прос[идингсах], пусть пишет, но представляет ли он себе, что книга эта на английском языке?
Прочла письмо Рубак[ина], видимо, он дельный человек; конечно, есть что покритиковать