На наше письмо, написанное еще осенью и адресованное по твоему указанию г-ну Баденд[ику], к нашему изумлению, на днях ответил Гущ[ик]. Ясно, что они работают вместе. Письмо сумбурное, недоумевающее о нашем запросе и крайне лицемерное. Одно ясно, что он опасается чем-либо рассердить тебя. Вл[адимир] Ан[атольевич] ответит кратко, что письмо наше было вызвано дошедшими до нас упорными слухами о закрытии Отд[ела] Р[ериха] при «Вит[язе]»[226], и ввиду полного отсутствия сведений с их стороны мы запросили о деятельности этого Отдела. Вступать в переписку с этим неуравновешенным и до невероятия кощунственно-грубым типом нет возможности. У меня подымается физическая тошнота при чтении его писем. 25-го уезжает Мингиюр. Он дал письменное утверждение, что Юрий является лучшим знатоком тибетского языка. Также написал подробно все видения знаменитого воплощенца Миларепы, с которым они путешествовали по Непалу, – Юрию пригодится для его научной работы. Конечно, жаль, что словарь так задержался. Ну ничего, зато выйдет еще более полным. Первый присланный словарь много лучше второго, но без Юханчика он ничего не может, так что мы его отпускаем.
Порум[а] пока что очень довольна своей Группой в Филадельфии. Но, увы, я получила целую пачку писем от них, буду отвечать всем вместе. Также пришло еще письмо от Ч. Крэна, уже написанное его рукой, собирается приехать осенью в Индию. Почерк твердый. Стокс прислал неплохое письмо в ответ на мое. Флейшер задумал начать переписку со мною и пишет глупые письма, буду оттягивать ответы. Пасик, родной, как ужасно, что нужно столько писать! Вся прочая работа стоит из-за этого. Ах, если бы я обладала твоею способностью к речам и писательству! Конечно, года три такой тренировки, и приобрету некоторую легкость. Да, Гребенщ[иков] прислал свою статью о Препод[обном] Серг[ии], упоминает в ней недавно вышедшие книги Бориса Зайцева[227], Пан[телеймона] Романова, и ни слова о нашей. Он остается верен себе и в то же время пишет мне сладчайшее письмо. Ну, обнимаю Вас, мои родные, берегите друг друга[228].
Сердце и думы с Вами,
Наш слуга Нарзанг умер в Дардж[илинге], его скорую смерть предсказал лама.
Сейчас пришли Ваши письма от 20–26 янв[аря]. Несказанно тревожит меня отсылка гербария. Что за полено наш поместный!!
«Глав[а] скоро поймет», но об этом моем утверждении не пиши в своих письмах в Америку. Я говорю это только Вам, чтобы легче было пережить эту полосу. Все придет! Все придет – великие возможности и «небывалая победа»[229] суждены.
32. Е. И. Рерих – американским сотрудникам
27 февраля 1935 г.
Родные мои и